Читать книгу - "Курс на СССР: Переписать жизнь заново! - Тим Волков"

услышанное. Не кража. Не разгрузка машины с ворованным добром. Спекуляция. Продажа пластинок. С одной стороны, фарцовка — почти что невинная шалость по меркам грядущих лихих девяностых. Но сейчас это статья. Реальная, со сроком или, как минимум, с исправительными работами. И несмываемым клеймом. А если ещё всплывёт история с подменой пластинок, то это уже более чем серьёзно.

Впрочем, это все же лучше, чем воровство. Спекуляция в таких небольших масштабах, пара-тройка пластинок, это скорее всего меньше того, что было в машине Гоги. Но обвинение в мошенничестве — это уже серьёзнее.

— Был обыск? — спросил я.

— Да, искали что-то, — ответила соседка. — Нас понятыми позвали.

— Нашли что-то?

— Нет, — покачала головой тётя Вера и с надеждой спросила. — Может они ошиблись? Может это не мой Серёжа?

«Серёжа-Серёжа» — сжав губы мысленно произнёс я. Если бы здесь не было любопытной соседки, я бы честно рассказал матери всё что знаю о её сыне. И вместе мы бы подумали, как действовать дальше. Тут, главное, не навредить. Не усугубить ситуацию необдуманным поступком или словом.

Временное облегчение, сменилось яростной досадой: «Вот же идиот!»

Незаметно, я кивнул на соседку, потом на дверь, намекая тёте Вере, чтобы она её отпустила. Лишние уши сейчас не к чему. И она поняла без слов.

— Спасибо, Раечка, — тихим голосом произнесла убитая горем мать арестанта. — Ты мне очень помогла. Спасибо тебе. Иди домой, тебе завтра на работу рано вставать. Со мной Саша посидит.

— Саше тоже на работу, — буркнула соседка.

— Ничего, тётя Рая, — улыбнулся я. — Я молодой, мне проще.

Вытеснив из квартиры упирающуюся соседку, не желающую покидать разговор на самом интересном месте, я тщательно запер дверь, вернулся на кухню.

— Тетя Вера, — начал я, садясь напротив нее. — Где он сейчас? В райотделе?

— Д-да… — снова всхлипнула она. — Увезли туда… Надо, наверное, деньги искать… что-то делать…

— Деньги найдем, — автоматически сказал я, уже выстраивая в голове план спасения. — Слушайте меня внимательно. Нужно идти к участковому. Сейчас же. Узнать, в чем именно его обвиняют, кто свидетели. Имя следователя хотя бы узнать, кто этим делом занимается. И найти адвоката.

— Адвоката? — она посмотрела на меня с тупой надеждой. — Сашенька, да где ж мы адвоката найдем? Это же дорого. И кто за нас заступится?

— Я помогу, — сказал я твердо, ловя себя на том, что голос звучит не по-юношески уверенно. — Вытащим Серегу!

* * *

Следующий день выдался очень напряженным. Все мои мысли были заняты поиском вариантов освобождения Серёги. Я понял, что в одиночку с этим будет справиться очень сложно. Нужна помощь. Я постарался как можно скорее закончить с доставкой газет по точкам и тихо ушел домой. Николая Семеновича опять вызвали на совещание, так что мое отсутствие, надеюсь, никто не заметил. Из ближайшего автомата я позвонил Наташе домой, чтобы узнать у её деда, как можно с ней связаться. Шансов было мало, всё-таки сейчас все первокурсники в колхозах на уборке картошки, а учитывая условия, в которых они проживали, маловероятно, что это мне удастся.

— Алло? — раздался в трубке голос Наташи.

— Наташа? — удивился я, всё ещё не веря такой удаче. — Привет, как хорошо, что ты дома.

— Саша? — обрадовалась Наташа. — Что-то случилось?

— Да, — я не стал долго раздумывать и сразу разоткровенничался. — Тут беда. Моего соседа, Сергея… помнишь его?

— Сергея? — Наташа не сразу поняла, о ком я говорю, но потом вспомнила. — Это того, который помог нам, когда мы вечером на каких-то отморозков нарвались? Конечно помню! А что случилось с ним?

— Его вчера в милицию забрали.

— В милицию? — ее голос стал серьезным, деловым. — За что?

— За фарцовку. Продавал на рынке пластинки.

— Понятно, мелкая спекуляция, — она тут же выдала юридическую справку. — Статья 154 УК РСФСР. Это если в небольших размерах. А если крупный ущерб или группа лиц…

— Нет, нет! — поспешно перебил я. — Один. И пластинка при нём была одна. Взяли с поличным на подставного покупателя.

— Хм… — на том конце провода повисла пауза. — Неприятно, но не проблематично. Можно попробовать сказать, что он просто решил вернуть свои деньги за ранее купленную здесь же пластинку.

— Но тогда надо сказать, у кого покупал…

— Да, не вариант, — снова задумалась Наташа. — Мне сложно что-то предложить, ведь я всего студентка. Моих знаний здесь недостаточно.

— Я тоже не знаю, что делать, — честно признался я. — Но ты же можешь дать совет, в каком направлении двигаться. Как ему помочь? Можно ли как-то избежать суда? Или хотя бы смягчить наказание?

— Саша, скажи честно, — насторожилась Наташа. — Ты каким-то образом замешан во всём этом?

— Нет, — честно ответил я. — Просто не хочется, чтобы он сломал себе жизнь в столь раннем возрасте. Он оступился, поддался искушению легкой наживы. Но это может стать началом конца, и он уже не выберется. А пока у него есть шанс стать честным человеком. Ему нужно помочь. Понимаешь?

— Понимаю, — ответила девушка и замолчала, обдумывая как быть. — Слушай, есть варианты. Не гарантирую что это поможет, но шансы все же есть. Во-первых, нужно, чтобы он полностью признал вину и раскаялся. Написал объяснение, что, мол, был глупый, хотел заработать на мороженное и дискотеку, злого умысла не имел, было все только один раз. Во-вторых, найти обманутых покупателей и возместить ущерб. Всем, кто известен в милиции по его делу. И пусть расписки напишут, что убытки возмещены и претензий к нему не имеют. В-третьих, характеристики. С места учебы, с работы, от комсомола. Если он хорошо характеризуется, это будет большим плюсом. Он же не рецидивист? Первый раз попадается?

— Насколько я знаю, да.

— Тогда есть надежда. Саша, ты где сейчас?

— В городе. Возле райотдела.

— Подожди меня там. Я сейчас приеду. Через полчаса буду. Мы пойдём к следователю вместе. Как студентка юрфака, я смогу задать правильные вопросы. И… вообще, моральная поддержка.

— Ты знаешь фамилию следователя?

— Да, Серёгина мать вчера узнала.

Через тридцать минут подъехал трамвай, и из него выпорхнула Наташа. В строгом темно-синем платье, с портфельчиком, она выглядела очень по-деловому.

Мы прошли в здание