Читать книгу - "Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Сергей Альбертович Протасов"

что на мысах наших нет, уже не сомневались. Иначе упредили бы. Значит, дорогу снова нужно будет проверять. Но позже. А сейчас «Храбрый», не дожидаясь приказа, свернул свои гидрографические изыскания и начал собирать шарахнувшиеся в стороны пароходы в подобие строя, одновременно прикрывая их с севера. А «Воевода», как самый мелкосидящий, занялся запоздалым осмотром прибрежных вод, начав с секторов южнее района маневрирования.

Вернувшись совсем скоро к конвою, «Апраксин» тоже заступил на его охрану. Но едва он занял свою первоначальную позицию, опять столкнулся с тем же вооруженным пароходом, упорно рыскавшим вокруг в поисках безопасного прохода к своей добыче. Он уже успел пустить ей кровь, и это его пьянило. Последовавшая короткая перестрелка на сходящихся курсах снова не имела видимых последствий, но вынудила японца повторно отступить к юго-западу. Обладая явным превосходством в скорости, он быстро пропал из вида, буквально выскочив из поля зрения.

Флагман эскорта, имея низкий силуэт с тяжелыми башнями, казался рядом с ним ленивым увальнем. Заметно кренясь в крутой циркуляции, он двинулся в погоню, надеясь все же достать назойливого разведчика. Поскольку все котлы держали под парами, броненосец уверенно набирал ход, уже начав различать впереди что-то крупное, сильно размытое дождем и сумраком. Но по мере приближения стало ясно, что это нечто, гораздо больше того, за кем он гнался. Причем лежит на встречном курсе.

Более-менее угадываемо контуры крупного, явно вооруженного судна с прямым форштевнем и прочей современной корабельной архитектурой прорисовались всего в полутора кабельтовых, оказавшись к тому времени в двух румбах впереди правого траверза. Но кто это – все еще было не ясно. А он приближался – быстро, безмолвно. Зловеще нависая высоким полубаком.

Опасаясь минной атаки с его стороны из такого удобного положения, капитан первого ранга Лишин приказал положить лево на борт, чтобы скорее встать кормой к обнаруженному пароходу. Одновременно батарея стодвадцаток правого борта дала залп в упор. Его сразу дополнило «тявканье» часто захлопавших трехдюймовок, «спущенных с поводка». А затем поочередно отстрелялись и обе башни главного калибра, обильно сбив тугими струями дульных газов клочья пены с гребней волн, облизанных и придавленных ими.

Хотя стреляли в развороте, навскидку, хорошо видели, как два снаряда среднего калибра легли в высокий борт встречного судна впереди надстройки. Следом куда-то туда же хлестнули противоминные батареи, а десятидюймовые фугасы подняли целые стены воды за кормой и перед самым носом, совсем рядом с целью.

Однако на мостике оказались отнюдь не рады такой меткости. В этот момент объект столь пристального внимания уже открыло полностью, и в подстреленном пароходе опознали нашего «Терека», что тут же и подтвердилось его опознавательным. Судя по тому, как быстро его передали, и что до сих пор ничего не отвесили в ответ, молча снося незаслуженные побои, «Апраксина» с него распознали гораздо раньше.

Стрельбу, естественно, тут же задробили. Но пока особо ретивым канонирам, не поверившим в истеричном порыве указаниям приборов управления огнем, не долетел втык из боевой рубки, в сторону крейсера-аэростатоносца ушло еще несколько чугунных бронебоев из кормовой противоминной батареи, тоже с попаданиями.

Едва «Апраксин» прекратил стрелять, еще даже не успев ответить на сигнал, принятый со вспомогательного крейсера, из глубины уже издыхавшей чертовой ночи начали бить и по нему. Где-то в клубящейся мрачной сырой предрассветной мути справа по борту сверкнула яркая вспышка, а через три-четыре секунды в полутора десятках метров перед носом броненосца береговой обороны море вздыбило разрывами двух немаленьких таких снарядов. Их калибр явно далеко уходил за ожидаемые от японцев скорострельные предельные шесть дюймов.

Прежде чем успели что-то предпринять, снова так же сверкнуло. Но на этот раз промаха не было. Последовало сразу два попадания. Первое пришлось в баркас по левому, дальнему от противника, борту. Судя по всему, крупнокалиберный гостинец прошел между трубами, проскочив шлюпочную палубу наискосок, попутно снеся один из дефлекторов вентиляции котельных отделений, и уже после этого врезался в шлюпку, где и рванул, завалив ее обломками всю левую батарею и нависавшую над ней сторону мостика. Взрывной волной и осколками разбило несколько 120-миллиметровых патронов, приготовленных к стрельбе, воспламенив рассыпавшийся порох. А тушить его у пушек оказалось некому. Кого не вышвырнуло за борт и не побило деревянным или железным крошевом, изрядно контузило. Еще повезло, что почти весь форс осколков ушел за борт или безвредно хлестнул по броне щитов. И так, пока прибежали, пока все залили, кое-кто из поваленных, раненых да контуженых еще и обгореть успел.

Второй снаряд разорвался на броне крыши кормовой башни, обдав огнем прислугу трехдюймовок, что стояли вокруг грот-мачты. Вышло так, что этим попаданием вывело из строя всех, только что «отличившихся», словно воздавая сторицей за случайную оплошность. В обоих случаях осколки достали и до командирского мостика, зацепив нескольких человек, в том числе и сигнальщика, собиравшегося отмигать опознавательный. Вместе с матросом свалило и фонарь. И это еще повезло, что залп среднего калибра, прилетевший сразу за попаданиями оттуда же, полностью лег за кормой с минимальным разбросом.

Пока меняли сигнальщиков, из боевой рубки пытались по телефону вызвать минеров, дежуривших у телеграфного аппарата, чтобы хоть по радио передать апраксинский позывной и предположение об обстреле со своих же, но безуспешно. Провода перебило либо уже саму радиорубку разнесло, никто не знал. Докладов о повреждениях еще не поступало. Отправили вестового – но пока еще он добежит.

В этот момент был обнаружен пароход, за которым так неудачно гонялся броненосец. Он оказался южнее своего предполагаемого места и явно направлялся туда, откуда только что полыхнуло пороховым пламенем. Ему «обрадовались» – как родному и немедленно открыли огонь уцелевшим правым бортом, поскольку накипело. Отбиваться же от крупнокалиберного обидчика даже не пытались, опасаясь снова обознаться.

Из распространенных штабом циркуляров знали, что по данным разведки ничего броненосного у японцев пока не было. Точнее еще пока не должно быть. Хотя, кто этих азиатов знает. Дырявая «Токива» же где-то скрывается до сих пор. Может, это она как раз и шпарит. Если так, то дело плохо! Но до прояснения решили терпеть.

Своим залпом сразу снова показали себя. Всплески снарядов, уже начинавшие безобидно месить кильватерный след, скачком переместились под самый борт. Причем били теперь уже двое, и делали это очень хорошо, добившись еще одного попадания, предположительно, шестидюймовой гранатой в борт напротив кормовой башни. Ее взрывом сделало большую пробоину, разрушив офицерский буфет и повредив две каюты. Имелись и осколочные повреждения от близких разрывов.

Находясь под «предположительно дружественным огнем», броненосец береговой обороны сам упорно стрелял носовыми залпами только по японскому вооруженному пароходу.