Читать книгу - "Улицы Броктон-Бей - Pavel2311"

и свой доктор Менгеле, только Мама.

Из союзников у меня только моя беззаветно преданная Пигги. Но она мне здесь не поможет. При всей её мощи сюда ей не пробиться. Значит, надо хотя бы выйти из камеры.

Сволочи. Сволочи! А я ведь хотела просто жить.

— Вот скажи мне, Оружейник, и ты, мисс Ополчение, чем я помешала СКП?

Ответил Оружейник, — Твоё существование вне системы невозможно и неконструктивно. СКП нужен твой ресурс.

Я решилась, — Ладно, уроды, одевайте.

Мисс Ополчение скорбно посмотрела на меня, — Надо поставить подпись. Реестр ваших штрафных выплат вы получите позднее… Поздравляю с вступлением в Протекторат.

Молча протягиваю руку. Сунули в пальцы электронное перо, даже не предложив сесть. Скользнула взглядом по мерцающему экрану — сплошные пункты о добровольном согласии, регламенте и безусловном подчинении. Не читая, вывожу в отведённом поле витиеватую загогулину — свою новую подпись, печать рабства. Перо издало тихий щелчок, подтверждая сделку.

Дверь открылась без стука. Вошли две сотрудницы СКП в идеально отглаженной форме. В их движениях была казённая, отточенная слаженность. Взгляд — пустой. Одна из них взяла из кейса Оружейника небольшой тюбик и, не говоря ни слова, нанесла на мне шею прозрачный, холодный гель. Прикосновение было грубым, механическим.

Вторая тем временем раскрыла в руках ошейник — матово-чёрный, с едва заметными стыками панелей. Они примерили его к моей шее, и одна из женщин с сильным, ненужным нажимом вдавила застёжку в кожу у самого основания горла. Больно. Было больно и унизительно, и поняла — это специально. Они не просто фиксируют, они мстят за свои страхи, вживляя в мое сознание факт владения через боль.

Застёжка сошлась с тихим, но отчётливым щелчком. Звук был негромким, металлическим и окончательным, как хлопок дверцы склепа. Звуком полной, бесповоротной обречённости.

Глава 25. «Новые друзья». Все хотят помочь. Но я не собираюсь с дружить. Модификации. Решение

Пока проходила процедура моего кольцевания, Герои сидели молча. Оружейник просто сидел, не подавая признаков жизни. Хотя, если бы он, как Дарт Вейдер, тяжело дышал, это выглядело бы куда эпичнее. Мисс Ополчение выражала эмоции взглядом. Я не физиономист, и, возможно, мне лишь казалось, что в её глазах читалось сочувствие. Или, скорее, облегчение. Наверное, находиться в состоянии постоянного конфликта — тяжело, даже если иномирная дрянь в голове от этого кайфует. Если, конечно, ты не отъявленный психопат. Наверное, поэтому у некоторых ещё остаются проблески человеческих чувств.

Я тоже молчала.

— Ну что ж, Панацея, мы рассчитываем на ваше сотрудничество и, возможно, даже на товарищеские отношения. Что же касается… устройства контроля, то это временная мера. Вопрос о его снятии и вашей полной реабилитации будет решаться в зависимости от вашего поведения. Всё, разумеется, зависит от вас. Надеюсь на вашу благоразумность. Кроме того, после психологических тестов СКП рассмотрит вопрос о вашем официальном представлении в качестве героя Протектората. Костюм смоделируют с учётом ваших предпочтений — этим займётся отдел рекламы и продвижения. Пожалуй, на этом всё. Ваши личные вещи доставят через пятнадцать минут.

Оружейник шевельнулся, его бронированный костюм издал характерный скрежет гидравлики. Глаза за тёмным визором замерли в ледяном прицеле.

— Нарушение протокола — удар током. Попытка удаления устройства — удар током. Несанкционированный контакт с посторонними — удар током. — Его голос звучал как запись автоответчика. — Рекомендую запомнить: вольты всегда правы.

Я скосила глаза на поблескивающий ошейник, ощущая, как холодный металл жжёт кожу даже без активации.

— О, какая заботливая система! — губы сами искривились в ядовитой улыбке. — А если я чихну не по расписанию? Или носки надену не тех цветов? Может, вам сразу кодекс моих будущих преступлений вручить — для вдохновения?

Мисс Ополчение дёрнула плечом, — Эми, не стоит…

— Регламент не предусматривает дискуссий, — Оружейник буквально рубанул воздух ладонью. — Условия просты: ты молчишь, подчиняешься, делаешь, что тебе говорят. Контрольное устройство не активно. — В его голосе вдруг мелькнуло что-то живое — почти удовольствие. — Хотя… Может, тебе всё-таки стоит попробовать нарушить? Для наглядности.

Я ощутила, как ногти впиваются в ладони. Эти люди украли у меня даже право на злость — теперь и ярость приходилось тщательно дозировать, как яд.

— Божечки, да я просто таю от такого доверия! — прошипела я, чувствуя, как ошейник отвечает едва заметным покалыванием на повышение адреналина. — Что там у вас следующим пунктом? Коллективные медитации? Лекции о морали?

Снова молчим, пять… четыре… три… — я мысленно отсчитываю секунды.

— Когда я смогу наконец вымыться и переодеться? — мой голос прозвучал глухо.

Оружейник, уже стоявший в дверях, обернулся ровно настолько, чтобы бросить через плечо, — Пятнадцать минут. Одежду доставят.

Дверь захлопнулась.

Ровно через пятнадцать минут раздался щелчок магнитного замка.

«У нас все точно», прошло ровно пятнадцать капель… тьфу, минут дверь камеры отворилась и, что характерно, не закрылась обратно. На пороге стояла оперативница с безразличным лицом, протягивая мне вакуумно-запаянный пакет.

— Ваше новое обмундирование, — сухо бросила она.

Я скептически окинула пакет взглядом, — последнее веяние Парижской моды?

Разорвала пакет и вытрясла содержимое на койку. Из пакета вывалилось нечто безликое. Синтетика. Трусы, топ, штаны на резинке и рубашка без ворота.

Вопросительно посмотрела на оперативницу. Та лишь повела головой и не собиралась отворачиваться. Ладно, что стесняться — мы же все тут девочки.

Свой прежний комплект, пропитанный засохшим проводящим гелем (это пятно уж слишком напоминало… нет, лучше не достраивать эту аналогию), я швырнула в угол. Одела неприятно скользкую синтетику. Трусы, топ, штаны и рубашку. И подивилась цинизму моих новых «товарищей по геройской деятельности» рубашка была скроена так, что мой ошейник был хорошо виден как плохая реклама моей наивности и непредусмотрительности.

Вспоминая свое провальное задержание, подумала, — ну кто мне мешал выждать сутки и уж потом осторожно возвращаться домой или отправить оценить обстановку Пигги? Задним умом все сильны. А уж я тем более. Не без гордости за собственную тупость, — решила я.

Иду по коридору, стены — белый пластик. Впереди спина оперативницы, движется, не оглядываясь. Колбасит и хочется выкинуть какую-нибудь дурнину. Глупость в крови пульсирует, но симбионт тут как тут — гасит. Дальше иду спокойно. Поворот, ещё один. А вот и местные жители

— Рад, что ты одумалась, подруга, — раздаётся отвратительно жизнерадостный голос. Штурм. И Батарея.

Прохожу мимо, подумав, — вот тебе я точно не подруга. Этот тип из Протектората всегда был странен. Какой-то он слишком