Читать книгу - "Полночная библиотека - Мэтт Хейг"

– Итак, у тебя был безумный год, – начал Марселу на очень хорошем английском.

– О да. Пришлось помотаться, – подтвердила Нора, пытаясь говорить как рок-звезда.

– Итак, если позволишь спросить об альбоме… «Поттерсвилль». Ты автор всех текстов, верно?

– По большей части да, – предположила Нора, уставившись на маленькую знакомую родинку на своей левой руке.

– Она написала все, – вмешалась Джоанна.

Марселу кивнул, пока другой парень, все еще широко улыбаясь, играл с уровнем звука на ноутбуке.

– Думаю, «Перья» – мой любимый трек, – сообщил Марселу, когда прибыли напитки.

– Я рада, что вам нравится.

Нора пыталась придумать способ не давать интервью. Головная боль? Расшалившийся желудок?

– Но сначала я хотел бы поговорить о первом, который вы решили выпустить. «Вон из моей жизни». Это казалось столь личным посланием.

Нора выдавила улыбку.

– Слова говорят сами за себя.

– Очевидно. Ходили слухи о том, не подразумевается ли под этим… как это сказать по-английски?

– Судебный запрет? – предложила Джоанна услужливо.

– Да! Судебный запрет.

– Хм, – ответила Нора, опешив. – Ну, я предпочитаю все излагать в песне. Мне трудно говорить об этом.

– Да, понимаю. Просто в своем недавнем интервью для Rolling Stone^[83] вы немного рассказали о своем бывшем парне, Дэне Лорде, и упомянули, как трудно было получить… судебный запрет приближаться к вам, когда он преследовал вас… Он ведь пытался залезть к вам в дом? Затем сказал журналистам, что это он написал слова к «Прекрасному небу»?

– Боже.

Она зависла между плачем и смехом, но ей как-то удалось не выдать ни того, ни другого.

– Я написала ее, когда все еще была с ним. Но ему она не понравилась. Ему не нравилось, что я играю в группе. Его это бесило. Он ненавидел моего брата. Ненавидел Рави. Ненавидел Эллу, участницу нашей группы первого состава. В общем, Дэн был очень завистлив.

Это было так невероятно. В одной жизни, в той, которую он, предположительно, желал, Дэну наскучил брак с Норой, и он завел интрижку, но в этой жизни он врывался к ней в дом, потому что не мог вынести ее успеха.

– Он мудак, – сообщила Нора. – Не знаю португальского ругательства для столь отвратительного человека.

– Cabrão^[84]. Так говорят о мудаках.

– Или козлах, – добавил младший с каменным лицом.

– Да, что ж, он cabrão. Он оказался совсем не таким, как я думала. Странно. Как твоя жизнь меняет поведение окружающих. Это цена славы, полагаю.

– Вы написали песню «Генри Дэвид Торо». Не так много песен названы в честь философов.

– Верно. Ну, когда я изучала философию в университете, он был моим любимым автором. Отсюда и моя татуировка. И как название песни это чуть лучше, чем «Иммануил Кант»^[85].

Она неплохо осваивалась. Не так уж трудно действовать в жизни, которая была ей уготована судьбой.

– И конечно же «Вой». Такая мощная песня. Номер один в двадцати двух странах. Премия Grammy^[86] за видеоклип с голливудскими звездами. Полагаю, вы устали рассказывать о ней?

– Полагаю, да.

Джоанна отправилась за следующим медовым пряником. Марселу мягко улыбнулся, продолжая настаивать.

– Мне она показалась такой первобытной. Сама песня, я имею в виду. Вы будто выпустили все чувства наружу. А затем я обнаружил, что вы написали ее в тот вечер, когда уволили своего предыдущего менеджера. Который был до Джоанны. Вы узнали, что он обдирал вас…

– Да. Не слишком приятно, – сымпровизировала она. – Такое предательство.

– Я был большим поклонником «Лабиринтов» еще до «Воя». Но это будто написано прямо для меня. Эта песня и «Смотрительница маяка». «Вой» стал той песней, после которой я сказал: Нора Сид – гений. Слова довольно абстрактны, но вы выпускаете свой гнев одновременно так мягко и душевно, и сильно. Это как ранние Cure, объединившиеся с Фрэнком Оушеном, The Carpenters и Tame Impala^[87].

Нора пыталась, но не смогла представить, как могла звучать эта песня.

Он начал петь, к удивлению окружающих:

– «Чтобы усилить мелодию, я приглушаю струну. / Перестань улыбаться, оскалься и вой на луну».

Нора улыбнулась и кивнула, будто знала слова.

– Да, да. Я просто… выла.

Лицо Марселу посерьезнело. Он был искренне обеспокоен.

– Вам пришлось справиться со стольким дерьмом за последние несколько лет. Преследования бывшего, плохие управляющие, распри, судебные тяжбы, проблемы с авторскими правами, трудный разрыв с Райаном Бейли, прием последнего альбома, реабилитация, тот случай в Торонто… когда вы упали от истощения в Париже, личная трагедия, драма-драма-драма. И вторжения прессы. Почему, как вы думаете, пресса вас так не любит?

Нора начала чувствовать тошноту. Неужели такой была слава? Постоянный горько-сладкий коктейль из поклонения и нападок? Неудивительно, что столько знаменитостей сходило со своего пути, ведь дорога постоянно меняла направление. Тебя будто бьют и целуют одновременно.

– Я… я не знаю… это довольно безумно…

– В смысле, вы когда-нибудь думали, какой была бы ваша жизнь, избери вы другой путь?

Нора слушала это, рассматривая, как пузырьки газа поднимаются в ее бокале с минеральной водой.

– Думаю, несложно представить себе более легкую жизнь, – произнесла она, поняв что-то впервые. – Но, возможно, легкой жизни не существует вовсе. Есть просто жизнь. В одной жизни я могла выйти замуж. В другой – работать в магазине. Я могла согласиться, когда симпатичный парень пригласил меня на кофе. В третьей я могла исследовать ледники за Полярным кругом. Еще в одной – стать олимпийской чемпионкой по плаванию. Кто знает? Каждую секунду или каждый день мы входим в новую вселенную. И мы проводим столько времени, мечтая о других жизнях, сравнивая себя с другими людьми и другими версиями себя, когда в действительности в большинстве жизней есть и что-то плохое и что-то хорошее.