Читать книгу - "Мы пришли с миром... - Виталий Забирко"

— Примерьте.

Я надел перстенек на мизинец, глянул, и оправленная в серебро бирюза снова зачаровала меня голубым цветом Любашиных глаз.

— Да... То, что нужно... — восхищенно выдохнул я, возвращая перстенек.

Продавщица уложила перстенек, закрыла футляр и, упаковав его в полиэтиленовый чехол, протянула мне.

— Спасибо за покупку.

Слащавая улыбка на ее лице выглядела приклеенной, и я непроизвольно отметил, как мало в этой улыбке общего с улыбкой «Снегурочки», прошедшей мимо меня по заснеженному скверу.

— И вам спасибо... — отведя взгляд в сторону, буркнул я и спрятал футляр во внутренний карман пиджака. Поближе к сердцу. Сентиментальным я стал в последнее время выше всякой меры.

— Заходите еще, — продолжала расплываться фальшивой улыбкой продавщица.

— Всенепременно, — раскланялся я и, не удержавшись, отомстил за насмешку: — Как только, так сразу.

В гастрономе я купил бутылку шампанского и бутылку коньяка. Хотел взять торт, но вовремя одумался. Любаша непременно испечет сама и обидится, если я принесу покупной. Насчет тортов она мастерица, и никакой торт из итальянских или французских кондитерских магазинов, недавно открывшихся в городе, не сравнится с ее тортами. Каким бы вкусным ни был. Уже хотя бы потому, что это — Любашин торт.

У дома Любаши я зашел в цветочный киоск и купил пять громадных алых роз по баснословной цене. Обвязывая букет серебристой ленточкой, продавщица словоохотливо поучала, в какую воду и как нужно ставить розы, чтобы они стояли долго. Оказывается, вода нужна комнатная, отстоянная, подсахаренная, а черешки должны быть наново подрезанными и расщепленными. А ту часть черешка, которая находится в воде, необходимо освободить от веточек и колючек. Продавщица уложила цветы в длинную коробку и предупредила, что по такой погоде больше десяти минут мне не следует находиться на улице — цветы может прихватить мороз. Лучше взять такси.

Я молча кивал, но, когда вышел на улицу, такси брать не стал. До дома Любаши было пять минут хода, однако я на всякий случай пробежал расстояние за три. Заскочил в подъезд, поднялся на третий этаж, отдышался перед дверью и посмотрел на часы. Пришел на семь минут раньше. Нормально. Мужчине следует приходить немного раньше, а не опаздывать. Опаздывать — женская прерогатива.

Дверь открыла Оксана, четырнадцатилетняя дочка Любаши. Этакая стервочка с мамиными глазами, но паршивым характером. Меня она недолюбливала, но терпела. Правда, не всегда. Сегодня она была особенно агрессивной.

— О, Дед Мороз пришел, подарки принес! — скривилась она. Сразу уловила запах перегара, сморщила нос и помахала перед лицом ладонью. — И уже поддатый... Видно, не в первый дом заглядывает.

— Ну что ты... — начал я оправдываться. Перед Оксаной я часто терялся, несмотря на ее возраст. А может быть, именно из-за него. — Был на рынке, торговал, немного погрелся...

— Нормальные люди греются чаем из термоса, — резонно заметила Оксана. — А бомжи, — она окинула меня взглядом с головы до ног, явно причисляя к изгоям общества, — у коллектора центрального отопления.

В прихожую выглянула Любаша.

— Здравствуй, — сказала она, и я утонул в бирюзовой глубине ее глаз.

— Здравствуй, именинница... — выдохнул я, шагнул к ней и неловко чмокнул в щеку. — Это тебе.

Суматошно разорвав коробку, достал букет и протянул Любаше.

— Ох, какие...

При виде столь царского подарка Любаша от неожиданности присела, губы у нее задрожали, и мне показалось, что в глазах блеснули слезы. Но она быстро справилась с волнением и поцеловала меня в щеку.

— Спасибо... Они, наверное, сумасшедших денег стоят...

— Брось... — делано отмахнулся я.

— ...с балкона, — вклинилась в разговор Оксана. Яда у нее на языке было, как у гремучей змеи. И это в ее-то возрасте... Не завидую тому, кому достанется в жены.

— Не порть маме праздник, — попросил я.

— Я их в вазу поставлю, — сказала Любаша и поспешила на кухню.

— Погоди, цветы в воду по науке ставить нужно, чтобы месяц радовали глаз! — крикнул я вдогонку. — Сейчас разденусь, помогу.

Я поставил пакет с поленом в угол, а пакет с коньяком и шампанским протянул Оксане.

— Выставь, пожалуйста, на стол.

Бутылки в пакете звякнули.

— Ага, водку пьянствовать будем, — резюмировала маленькая стервочка. Она заглянула в пакет и удивленно покосилась на меня. — Богатенький Буратино...

Я ухмыльнулся, снял тулуп, шапку, повесил на вешалку, а когда обернулся, увидел, как Оксана достает из второго пакета полено.

— А это кому подарок? — спросила она.

— Это не подарок, а заготовка для куклы. Положи на место.

Оксана снова окинула меня взглядом с головы до ног и заметила:

— Гляди-ка, а в костюме и при галстуке можно принять и за порядочного человека.

Она сунула полено в пакет и скрылась в комнате. Я причесался у зеркала, поправил галстук, смахнул с пиджака ворсинки овчины и направился на кухню помогать Любаше ставить цветы в вазу.

Отстоянной воды не нашлось, и мы воспользовались кипяченой. В остальном же строго следовали советам продавщицы из цветочного киоска.

— Красота! — сказала Любаша, подняла вазу и залюбовалась розами. Она оглянулась на дверь и быстро поцеловала меня в губы. — Идем за стол.

Стол на троих был накрыт в проходной комнате.

— Я никого больше звать не стала, — извиняясь, сказала Любаша и поставила цветы посреди стола. — Не такая уж и дата... Завтра на работе отметим.

Работала Любаша библиотекарем в городской библиотеке, и как они с дочкой вытягивали на ее зарплату — уму непостижимо. Знаю, как завтра будут справлять день рождения на работе — по кусочку торта, чай... На том и все.

Я окинул взглядом небогатый стол. Мясной салат, соленья, грибы, холодец... На их фоне бутылка коньяка и шампанское смотрелись как аристократы среди бедных родственников. Дурак, не сообразил прикупить чего-нибудь вкусненького. Сказано, мужик, которому главное, чтобы на столе наличествовало спиртное. Хотя при другом раскладе я посчитал бы стол вполне праздничным.

Любаша расправила розы в вазе и только тогда наконец заметила шампанское и коньяк.

— Ой, а я водку на лимонных корках настояла..

— Водку будем пить в другой раз, а сейчас — шампанское!

Я взял бутылку, снова прошелся взглядом по столу, но увидел только две рюмочки.

— Тащи бокалы! — сказал Оксане.

Мое распоряжение Оксана выполнила беспрекословно. Ни капли яда не упало с ее языка. Скорее всего, потому, что принесла не два, а три бокала.