Читать книгу - "Мы пришли с миром... - Виталий Забирко"

— Сколько? — глухим голосом из-под шарфа спросил покупатель.

— Триста, — назвал я минимальную цену. Если передо мной бомж, то и такая цена для него запредельная.

— Рублей?

— Долларов, — опередив меня с моей честностью, ехидно заметил Мирон.

Покупатель, не снимая перчаток, залез в карман, долго копался, наконец извлек пачку долларов. Непослушными то ли от мороза, то ли оттого, что в перчатках, пальцами, отсчитал три сотенные купюры и протянул мне. Затем взял с лотка Буратино, сунул в карман и побрел по аллее, заметая полами пальто снег.

Мы с Мироном застыли соляными столбами, глядя вслед по-сумасшедшему щедрому покупателю, пока он не скрылся с глаз. Все получилось, как в анекдоте о «новых русских». Кто бы рассказал — не поверил.

— Может, доллары фальшивые? — очнулся первым Мирон.

Я почувствовал, что пальцы, сжимавшие купюры, закоченели, и протянул деньги Мирону.

— Посмотри.

Он стащил с рук меховые рукавицы, взял купюры, потер между пальцами, посмотрел на свет:

— Вроде настоящие... Ну тебе везет! Такое дело обмыть надо.

Мирон снова достал бутылку, плеснул, теперь уже не скупясь, в стакан. И когда я выпил, то понял причину его щедрости.

— Как думаешь, мне комиссионные полагаются? — вкрадчиво поинтересовался он.

Я подул на закоченевшие пальцы, подумал и согласился. Мирон не раз меня выручал, да и прав он — если бы не его ехидство, пришлось бы довольствоваться тремястами рублями, а не тремястами долларами. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

— Дистрибьютора устроят десять процентов?

— Обижаешь, начальник!

Я не стал торговаться.

— Хорошо, пятьдесят долларов.

— Лады! — повеселел Мирон и вернул мне две сотенные — Сдача рублями устроит?

— Можно и тугриками, — пошутил я, — но рублями лучше.

На «сдачу» у Мирона нашлось только четыреста рублей. Прав я оказался в своем предположении о его финансовой состоятельности.

— Остальные завтра, — заверил он — Разменяю в обменном пункте, тогда и отдам.

— Завтра так завтра, — согласился я. — Или послезавтра. Если мороз не спадет, то я здесь не появлюсь.

— А вдруг щедрый покупатель снова появится? — не преминул съехидничать Мирон.

— Такое случается раз в жизни, — резонно возразил я, непроизвольно оглянулся, и сердце у меня екнуло.

Покупатель возвращался, неся в правой руке большой полиэтиленовый пакет.

«Сейчас деньги назад требовать будет...» — с тоской пронеслось в голове.

Он подошел к лотку, остановился и посмотрел на меня сквозь темные стекла очков. Линзы были настолько выпуклыми, что создавалось впечатление, будто это глаза.

— А куклу на заказ можете сделать? — глухо спросил он.

— Могем. — С души словно камень упал, и я повеселел. С губ чуть не сорвалось: «Мы и гробы могем...» — но я вовремя прикусил язык. С такими покупателями лучше не шутить, тем более вид у него такой, что самое время подумывать о загробной жизни. — Любую куклу по желанию клиента!

— Мне такую же... Гм... Буратино. Но чуть побольше. И чтоб ладошки не сплошные, а пальчики двигались.

Первый раз я не уловил, но сейчас в глухом голосе покупателя послышался легкий акцент. Московский выговор, как у дикторов столичных телевизионных каналов.

— Можно и с пальчиками, — кивнул я, — но это будет дороже.

— Понятное дело, — согласился покупатель и протянул мне пакет. — Из этого материала...

Я взял пакет, заглянул. В пакете лежало обыкновенное полено и небольшой бумажный сверточек.

— Получится?

— Почему не получится? Сделаем. На когда?

Он подумал:

— На вчера.

Я хмыкнул и покачал головой.

— Заказной товар не раньше чем через неделю.

— Через неделю так через неделю, — неожиданно легко согласился клиент.

Он полез в карман, достал деньги и протянул мне. Рука у него двигалась неестественно, будто протез. Ничего удивительного при таком морозе. И акцент в его голосе, скорее всего, того же происхождения — мороз, как и алкоголь, сказывается на голосовых связках.

— Это задаток. Сделаете — получите столько же.

— А иконку не желаете приобрести? — впрягся в разговор Мирон. — Есть лик Богородицы, святых великомучеников... Пора о вечном задуматься...

Не глянув на Мирона, покупатель развернулся и деревянной походкой побрел прочь.

Я посмотрел на деньги, пересчитал. Пятьсот долларов! Вот это удача! Я о таком и мечтать не мог. В лучшем случае в месяц до двухсот долларов зарабатывал, а тут...

— Странный он какой-то... — раздумчиво сказал Мирон, и мне показалось, что он завидует моей удаче.

— Побольше бы таких сумасшедших! — весело ответил я.

— Я не о том... — покачал головой Мирон. — Ты заметил, какой у него нос? Как у покойника. И на шарфе инея нет, словно он не дышит.

— Ага, — поддакнул я, невольно подумав, что действительно не видел на шарфе клиента инея. — И двигается как мертвяк, и говорит утробным голосом из преисподней... Брось, Мирон! Замерз человек до невозможности, а иней с шарфа отряхнул. Не все же закусывают «Вигор» наледью с усов. На себя посмотри — скоро нос отвалится от мороза!

— Лишь бы от сифилиса не провалился, — мрачно парировал он. — Кстати, ты слышал, что на днях из городского морга пропали два покойника?

Меня разобрал смех.

— И один из них пришел сюда долларами швырять, — продолжил я. — Так, что ли? Чушь не неси, ладно?

Мирон сконфузился.

— Да ладно тебе... Что там в пакете? — Он заглянул в пакет, увидел полено и фыркнул. — Решил окончательно переквалифицироваться в папу Карло?

— От Рублева слышу, — отрезал я, намекая на его иконопись. — Ты всегда был прямолинеен, как полет кирпича.

Настроение сразу испортилось. Я раздраженно выдвинул ящик из-под лотка и стал укладывать в него кукол. Не люблю своего прозвища. Что за напасть — если кукол мастеришь, обязательно обзовут папой Карло.

— Не сердись, Денис, — пошел на попятную Мирон. — Извини. Не со зла я... Просто ситуация похожа на...

Он все же не выдержал серьезного тона и прыснул.

— Да пошел ты... Когда вавки в голове, зеленку пить надо, а не «Вигор». Тоже продается в аптеке, и тоже на ректификате.

Я закрыл ящик, сложил лоток.

— Уже уходишь?