Читать книгу - "Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир"

Чуял его напряженность: унижение и боль, смешанные с нарастающей мрачной уверенностью, что ему предложили то, от чего глупо отказываться. Наконец, он ответил:

– Так мы получим долю, когда вы разделяетесь с Темом Беном и Горными?

– Не смеши, – отрезал Хило, и его прежнее дружелюбие растворилось так быстро, что все вокруг, даже люди Хило, вздрогнули от неожиданности. – Это дело клана. Найди Тема и расскажи обо всех его связях и делах, а все дальнейшее касается только Зеленых Костей. Я и так поставил тебя выше «Красных», «Семь-Один» и других банд. Если ты злоупотребишь моей щедростью на территории Равнинных, я найду тебя, и тогда уповай только на богов. А теперь отвечай.

– Ладно, – промямлил Окан, – мы друг друга поняли. Мы согласны.

– Скажи «Да, Коул-цзен» и встань на колени, когда говоришь со Штырем, шавка, – сердито произнес Маик Тар.

Хило подумал, что в этом финальном пинке не было необходимости, главарь банды и без того достаточно напуган, и как бы ни ценил Хило пыл младшего Маика, его чрезмерная жестокость скорее принижала, чем подкрепляла воздействие слов Штыря.

Хило промолчал, отметив для себя, что позже нужно сделать Тару замечание. Он подобрал с пола холщовую сумку и протянул ее Окану церемониальным жестом, символически восстановив потерянный авторитет главаря. Он был уверен, что банда выполнит соглашение.

Главарь «Хромированных демонов», кипя от ярости, опустился на бетонный пол на колени перед Хило и поднял ладони в приветствии.

Глава 16. Нефритовый рудник

Шаэ остановилась, чтобы стереть пот со лба. Эспенский город Виндтон, где она училась в бизнес-школе, находился в высоких широтах с сухим климатом, его окружали степи и поля, а также многочисленные заводы. Она ненавидела леденящий холод, завывание чужеземных зим, но теперь с трудом переносила липкую влажность гористой местности в глубине Кекона. Несмотря на краткий ночной ливень, здесь, на юге острова, это считалось сухим сезоном. В разгар весенних легких дождиков штормовые ливни смывали здесь дороги и полностью перекрывали доступ в этот район.

До конторы рудника пришлось добираться по короткому, но крутому подъему, по раскисшей дороге, у подножия которой, на гравийной площадке рядом с двумя заляпанными грязью экскаваторами, водитель припарковал кашляющий ржавый грузовик. С каждым шагом в двухдневной поездке Шаэ передвигалась все медленнее: сначала на городской подземке до станции «Большой остров», потом долго ехала на автобусе из Жанлуна в город Пула, населенный главным образом абукейцами, затем наняла грузовик, а теперь вот – пешком, и каждый хлюпающий шаг приближал ее чуть ближе к источнику нефрита.

Зеленая завеса над головой преломляла солнечный свет, проникающий сквозь высокие ветви яркими лучами. Щебетание птиц, а иногда и крики обезьян напоминали, насколько полон жизни этот лес, и хотя блузка противно липла к коже, а капли пота щекотали грудь, Шаэ радовалась, что согласилась на предложение Лана. Жанлун был полон противоречий, которые могли сбить с толку даже того, кто там родился: булькающее грязное варево и одновременно с этим модный метрополис, изо всех сил пытающийся стать городом мирового класса, сохранив при этом феодальную клановую систему.

Но за пределами города Кекон был прекрасным островом. Шаэ поняла, почему в древние времена иностранные моряки прозвали его «проклятой красотой». Ей нужно было попасть сюда, в горы, чтобы нутром почувствовать, почему она вернулась. Есть в ее родине что-то особенное, и что-то особенное в том, чтобы быть кеконцем, и это куда сильнее, чем неизбежные трудности, с которыми она столкнулась как член семьи Коул.

Офис управляющего рудником, точнее хижина, выглядел так, будто пережил несколько оползней, но по-прежнему кое-как цеплялся за гору с помощью бревен, вколоченных в землю на склоне, чтобы подпереть шаткие стены. Шаэ постучала. Она слышала грохот механизмов и людские голоса внизу, в руднике, а значит, кто-то должен быть на посту. Она подождала, но никто не отозвался, тогда она открыла дверь и вошла.

Управляющий смотрел игру в рельбол по маленькому черно-белому телевизору в задней комнате. Когда вошла Шаэ, он подскочил.

– Вы кто?

Он поспешно выключил телевизор и с удивлением оглядел ее с головы до пят. Видимо, не привык видеть здесь молодых горожанок, даже в грязных сапогах и закатанных до икр штанах.

– Я постучала, но вы, наверное, меня не слышали, – сказала Шаэ.

– Да-да, простите. Я немного глуховат, – ответил он. – Чего вы хотите? С вами еще кто-то есть?

Он подозрительно покосился на нее. Иногда совсем неразумные воры пытались украсть нефрит прямо с рудника. Управляющий бросил взгляд на свой стол, где, как решила Шаэ, хранил пистолет.

– Я приехала, чтобы проинспектировать вашу работу и записи, – объяснила Шаэ.

– Мне не сказали, что кто-то приедет с проверкой. Кто вас уполномочил?

– Мой брат, Коул Ланшинван, Колосс Равнинного клана.

Шаэ вытащила конверт и вручила его. Управляющий сломал печать и, нахмурившись, просмотрел письмо. Оно было написано рукой Лана и подписано им в качестве члена совета директоров Кеконского Нефритового Альянса, на нем стояла красная круглая печать клана.

Управляющий сложил письмо и посмотрел на Шаэ, с трудом сдерживая злость.

– Очень хорошо. Что вы хотите увидеть, Коул-цзен? – Он снова навязчиво ее оглядел, явно смутившись, не обнаружив нефрита.

– Можете называть меня госпожа Коул. Не могли бы вы показать мне сам рудник?

Управляющий что-то пробурчал себе под нос, но провел ее из задней комнаты в собственно офис. Он нахлобучил соломенную шляпу с полями и пошел от покривившегося строения вниз по тропе, вдоль хребта. Лязг механизмов стал громче, заглушив звуки леса. По пути Шаэ ощутила вибрации, щекочущие кожу, как струя сырого воздуха. С каждым шагом они становились сильнее, пока не превратились в знакомый сгусток где-то в животе, притягивающий ее, как протянутый через пупок канат, когда они вышли из-за деревьев на площадку, с которой открывался вид на яму размером со стадион. Шаэ восхищенно охнула.

В детстве Кьянла рассказывала ей старую абукейскую сказку, где Первоматерь Нимуна прыгнула в океан и исчезла в нем, истощенная после создания всего сущего. Ее тело стало островом Кекон, а нефритовые жилы под этими горами когда-то были ее костями. Зелеными костями. Если все именно так и представить, подумалось Шаэ, то внизу раскапывают огромную могилу.

Здесь самый ценный и желанный в мире драгоценный камень поднимали на поверхность из недр земли. С площадки, где стояла Шаэ, громадные камнерезные машины и шаткие строения с алюминиевыми крышами казались игрушечными моделями, а рабочие-абукейцы – крохотными фигурками, усердно шныряющими между холмами отвалов. В воздухе пахло выхлопными газами, он вибрировал от визга режущих камень алмазных пил с водяным охлаждением. Среди кусков породы