Читать книгу - "Последний вольный - Виктор Волох"

Когда я заговорил, мой голос звучал спокойно. Почти. Слишком спокойно, как затишье перед бурей.

— Давай проясним одну вещь, — произнес я, чеканя слова. — Я не оставлю тебя здесь одну, когда по лесу рыщут Темные.

— Это не твой выбор!

— Нет, мой, — огрызнулся я, теряя контроль. — Мне плевать, какую истерику ты закатываешь. Я не дам тебе сдохнуть из-за твоей глупости.

— Попробуй останови меня!

Глаза Леси были огромными и черными в сумерках. Она дышала загнанно, стоя вполоборота, напряженная как струна. Еще одно слово, еще одно движение, и она рванет в чащу, в бурелом, в темноту. И у меня было паскудное предчувствие, что в таком состоянии, на адреналине и магии хаоса, она может бежать быстрее меня.

Я замер, просчитывая рывок.

— Знаешь что? — сказал я, чувствуя, как напрягаются мышцы ног, готовые к погоне. — Ладно.

Я настиг Лесю в один прыжок, прежде чем из её горла вырвалось что-то, кроме сдавленного писка. Она попыталась метнуться в сторону, как заяц, но я перехватил её запястье одной рукой, а другой жестко обхватил за плечи, прижимая к себе.

И в ту же секунду я шагнул в зону поражения.

Для моего магического зрения проклятие Леси выглядело как клубящийся серебристо-серый туман, вечный спутник, дышащий ей в затылок могильным холодом. Стоило мне коснуться её кожи, как этот туман ожил. Серебряные щупальца Нави, жадные до чужого тепла, рванулись ко мне, чтобы ударить, сломать, искалечить. Если бы я не доверял мастерству Изольды больше, чем самому себе, у меня бы кишка тонка была сделать этот захват.

Но щупальца так и не коснулись моего тела.

Едва добравшись до лацкана пиджака, смертоносная энергия вдруг изогнулась, словно наткнувшись на невидимую воронку. Поток энтропии закрутило и всосало в белый плетеный узел бутоньерки, как воду в сухую губку. Серебристая муть лилась с Леси непрерывным потоком, стекая по моей одежде, как дождевая вода с промасленного брезента, не причиняя вреда. Я заметил краем глаза, как белоснежные лепестки амулета начали сереть, наливаясь тяжестью, но сейчас мне было не до этого.

Я на голову выше, тяжелее килограммов на двадцать и прошел школу уличных драк в девяностые, поэтому самонадеянно полагал, что удержать хрупкую девчонку, дело плевое.

В тот момент я усвоил важный урок: пытаться удержать здоровую, накачанную адреналином и паникой двадцатилетнюю девушку, которая всерьез решила спасти твою (и свою) жизнь бегством, — это всё равно что пытаться искупать дикую рысь в тазу. Без наркоза.

Всё длилось секунд тридцать, но это были очень долгие секунды, наполненные локтями, коленями и ногтями.

К тому моменту, как возня затихла, я держал Лесю в жестком захвате: её левая рука была заломлена за спину (аккуратно, чтобы не сломать, но надежно), а правым предплечьем я фиксировал её шею, прижимая спиной к своей груди. Вторая рука Леси вцепилась в мой рукав, пытаясь разжать стальные тиски, но тщетно.

Ветряна наблюдала за нами с ветки ближайшей осины, болтая полупрозрачными ногами. Ей, очевидно, было весело. Духи любят драму.

— Ладно, — выдохнул я, когда Леся в очередной раз заехала мне пяткой по голени. — Хватит пытаться оторвать мне руку. Замри и слушай.

Леся дернулась еще раз, всем телом, потом вдруг обмякла, как тряпичная кукла. Её плечи задрожали мелкой дрожью.

— Так-то лучше, — прохрипел я ей в самое ухо, стараясь перекричать шум крови в ушах. — Смотри вокруг. Небо не упало. Молния меня не убила. Твое проклятие меня не касается, Леся. Я держу тебя, и я все еще жив. Дошло?

Повисла долгая, звенящая пауза. Лес молчал. Ни дерево не рухнуло, ни земля не разверзлась.

— Да, — наконец выдавила она приглушенным, ломким голосом.

— Отлично, — я чуть ослабил хватку, но не отпустил. — План такой: мы идем на этот чертов бал. Как только окажемся внутри, за периметром защиты, можешь делать всё, что твоей душеньке угодно. Хоть в туалете прячься, хоть шампанское глуши. Но до тех пор я тебя не отпущу. Ясно?

Она судорожно кивнула, царапнув щекой ткань моего пиджака.

— Ветряна! — рявкнул я. — Тащи нас в особняк!

— Бо-о-ольно, — капризно протянула элементаль, с опаской косясь на серебристую дымку вокруг нас.

— Всё будет нормально. Она тебя не обожжет, я буфер. Работай!

— Ну… ладно! — Ветряна спрыгнула с ветки и закрутилась волчком.

Вихрь налетел на нас, и мир снова потерял очертания. Я почувствовал, как мое тело распадается на молекулы воздуха. Случайные клочья Лесиного проклятия попытались лизнуть Ветряну, но бутоньерка на моей груди сработала как громоотвод, жадно втянув их в себя.

Через секунду мы уже не стояли на земле — мы были ветром, несущимся над ночной Москвой к огням Замоскворечья.

Леся ахнула, но звук растворился в свисте ветра прежде, чем она успела испугаться по-настоящему. Наши тела потеряли плотность, рассыпавшись на миллионы ледяных искр. Я всё ещё держал её за руку, но теперь это ощущалось так, словно я сжимал поток холодного, скользкого дыма. Если бы она захотела вырваться, я бы не удержал — пальцы прошли бы сквозь туман. Но теперь она держалась за меня. Вцепилась обеими руками в мою призрачную сущность, как утопающий в соломинку.

Ветряна взмыла вверх свечкой, и земля под нами смазалась в черно-зеленое пятно, когда мы пробили кроны деревьев и вырвались в открытое небо.

Не думаю, что когда-нибудь забуду этот полет. В нём было что-то первобытное, языческое — дикая смесь ужаса и восторга. Опасность осталась внизу, в тенях леса, и ждала впереди, в особняке Совета, но здесь, мы были свободны. Вся эта грязная возня, интриги, проклятия — всё осталось на грешной земле. Я летал с Ветряной сотни раз, но всегда один. Разделить это чувство с кем-то… это было странно. И пугающе интимно.

Москва ночью — это не город. Это живое, дышащее чудовище, одетое в электричество.

Вместо аккуратной сетки столиц, здесь царил хаос колец и радиальных лучей. Сверху Садовое кольцо выглядело как раскаленная золотая цепь, брошенная на черный бархат. Проспекты разбегались во все стороны светящимися реками лавы. Москва-река, черная, маслянистая змея, извивалась через центр, отражая в своей чешуе огни набережных и рубиновые звезды Кремля.

Сталинские высотки вздымались из тьмы как готические замки злых колдунов, подсвеченные снизу прожекторами, их шпили царапали брюхо неба. А где-то там, на горизонте, пульсировали холодным неоном башни Сити — зубы дракона из стекла и бетона.

Над нами, в редких разрывах городского смога, проглядывали настоящие звезды — холодные и равнодушные глаза предков. Орион и Большая Медведица смотрели на двух маленьких духов, несущихся сквозь ночь. Ветряна поднималась всё выше, в стратосферу, где