Читать книгу - "Темная сторона - Майк Гелприн"

class="p1">– Жить хотите? – невнятно промычал я сквозь скотч, но волк понял.

– Разумеется. Жить хотят все. Ничего ты со мной не сделаешь, Улыбка. Тебе не вечно ходить с заклеенным ртом, и ты сможешь меня прикончить. В любой момент, пока жив сам. Но представляешь, что будет тогда с твоими бабами? Их обеих на лоскуты порежут, случись со мной любая, даже самая малая неприятность. Понятно тебе?

Я судорожно кивнул.

– Другой разговор, – хохотнул Вадим Вадимович. – Значит, так: я отныне – твой работодатель, господин, царь и бог. Ты будешь жить при мне и делать то, что скажу.

– А если не буду? – попытался выдавить я сквозь скотч. Опять вышло лишь невнятное мычание, но Вадим Вадимович смысл уловил.

– Будешь, куда ты денешься, – фыркнул он. – Ты ошибся, Улыбка. Привязался к бабе с девчонкой – променял на них свою силу и мощь. Не будь их, ты мог бы диктовать мне условия. А так тебе придется исполнять мои. И лучше по-хорошему. Потому что деликатничать с тобой я не стану.

Вот и все, понял я. Пришла пора платить по счетам. Управиться с Вадимом Вадимовичем проклятый дар не поможет. Я мог бы убить его, мог бы прикончить Удава, завалить Григория. И все. Обернувшийся волком человек с внешностью канцелярской крысы не соврал – он действительно, не моргнув глазом, прикажет расправиться с Варей и Оленькой. Даже если я сейчас соглашусь на рабскую жизнь, а потом хоть раз ослушаюсь господина.

– Так что же, Улыбка? – подал голос Вадим Вадимович. – Тебе все ясно?

Я кивнул.

– Сдери ленту, – бросил Удаву волк.

Тот опасливо приблизился, с кожей отодрал скотч, но мне было наплевать на боль. Ствол «Глока» целил мне в лоб.

– Чтоб тебе их не пережить, – выдохнул я волку в лицо и резко обернулся к Удаву: – Теперь стреляй!

Сучий объект

За пару километров до цели штабной УАЗ, вот уже третий час трясшийся на колдобинах, затормозил в метре от завалившейся поперек дороги могучей сосны.

– Не проедем, товарищ прапорщик, – растерянно сказал водитель.

Литовченко матюгнулся сквозь зубы и полез из машины наружу. Стерегущие узкую лесную просеку лиственницы уже щекотали верхушками нижний край солнечного диска. Азартно гудело, прицеливаясь к прапорщицкой шее, нахальное предвечернее комарье. Где-то неподалеку монотонно выстукивал бесконечную морзянку дятел.

– Давай, Хакимов, вылезай, – скомандовал Литовченко сгорбившемуся за рулем водителю. – Пешком дойдем, ноги авось не собьем. Там и переночуем.

– Где «там», товарищ прапорщик?

Литовченко не ответил. Перелез через разрезавший просеку напополам сосновый ствол и широким шагом двинулся по заросшей травой обочине. Где «там», он и сам толком не знал. В месте, которое майор Немоляев называл сучьим объектом, прапорщик за десять лет службы бывал лишь однажды, год с небольшим назад. Подвозил туда продовольствие – что-то у них там стряслось со штатной полуторкой. Впрочем, на объект как таковой Литовченко не пустили – съестное разгрузили снаружи, у распашных ворот, врезанных в забор из стальных щитов в два с половиной человеческих роста. Литовченко сдал продовольствие под расписку очкастому задохлику в штатском и под доносящийся из-за забора заливистый собачий брех отбыл. Что происходит за оградой и кто там, помимо псов, обитает, прапорщик понятия не имел. Походило на то, что не имел и майор Немоляев, хотя в подпитии, бывало, плел про «сучий объект» разные небылицы, сводившиеся в основном к скабрезностям насчет противоестественных отношений между собачьим и человеческим персоналом.

«Делать людям нечего, – сердито думал Литовченко, с остервенением отмахиваясь от комаров. – На связь, видите ли, они не выходят, большое дело. Перепились, небось, а тут тащись к ним за сотню верст».

– Товарищ прапорщик!

Литовченко на ходу обернулся. Запыхавшийся Хакимов, закинув за спину АКМ, трусил следом.

– Чего тебе?

– Сосна эта, – Хакимов приблизился, перевел дух. – Она не сама упала, товарищ прапорщик. Я там посмотрел – ее, похоже, топором рубили.

Литовченко сморгнул, ему враз стало не по себе. Ладонь непроизвольно опустилась на кобуру с ПЯ, который в армии называли «грачом».

– Уверен? – переспросил прапорщик.

– Так точно.

С четверть минуты Литовченко молчал, думал – обстоятельно и неторопливо, как и подобает видавшему виды прапору. Допустим, рация на объекте замолчала не потому, что персонал отмечал чей-нибудь день рождения, и не оттого, что накрылся какой-нибудь диод или резистор. Также предположим, что дерево срубили не забавы ради, а с целью задержать направляющуюся на объект технику. Тогда получается…

Литовченко утер тыльной стороной ладони внезапно вспотевший лоб и додумал мысль до конца. Тогда получается, что объект атакован, а персонал выведен из строя. К примеру сказать, диверсантами.

«Чушь! – со злостью подумал прапорщик. – Какие тут диверсанты, в мирное время, посреди сибирской глуши, в трехстах километрах от Томска и в доброй полусотне от ближайшего жилья».

– Может, зэки? – подал голос Хакимов. – Беглые.

– Что? – Литовченко пренебрежительно хмыкнул и взял себя в руки. – Зэки-шмэки, – буркнул он. – Их бы псы почуяли за версту. Пошли давай.

Он сплюнул, повернулся к бойцу спиной и решительно зашагал дальше. Старею, с неудовольствием думал прапорщик. В Чечне были настоящие диверсанты, он и то не шибко боялся, а тут… Дерево, видите ли, срубили, как раз когда забарахлила связь – тоже мне повод нервничать. В жизни и не такие еще совпадения бывают, а в армии особенно.

Литовченко ускорил шаг. Солнце уселось на лиственничные верхушки уже основательно, комарье несколько присмирело, стук дятла затерялся за спиной, сменившись птичьей разноголосицей. Прапорщик скосил глаза на ходу – боец топал в пяти шагах сзади, жевал травинку и, видимо, тоже больше не нервничал.

– Километра полтора еще, – бросил Литовченко. – Скоро при…

Он осекся и, едва не споткнувшись, застыл на месте. В двадцати шагах спереди, распластавшись поперек просеки, в запекшейся кровавой луже лежал дохлый пес с распоротым брюхом и вывалившимися наружу внутренностями.

Байдарка плавно приближалась к перекату, обычному, каких прошли уже не один десяток. Ссутулившись на сиденье рулевого, Надя задумчиво изучала коротко стриженный затылок Артема. На байдарочный поход ее уговорил он, видимо решив, что на природе Надя станет уступчивей. Напрасно – спать пускай и с атлетически сложенным, но грубоватым и неотесанным Артемом Надя не собиралась. Так же, как с сопящим на корме угрюмым крепышом Игорем. И вообще, бицепсы и кулачищи совсем не то, ради чего она ляжет с парнем в постель. Вот с Лешкой с параллельного курса… с ним она бы не прочь. Она и на уговоры-то согласилась, когда узнала, что идет Лешка. Тот, однако, Надиного интереса не замечал или делал вид,