Читать книгу - "Рудник - Галина Дмитриевна Гончарова"

девочку на второй этаж отведу, пусть спать ложится. И приду, договорим.

Спать Элисон и правда хотелось. У полицейских смена закончится утром, рена Ханна у себя дома, двум «умникам» тоже разбираться хватит, а вот ей завтра на работу. И есть подозрение, что рент Свелен ночные «обстоятельства» в расчет не примет.

– Конечно, рена. Рента Баррет, а вы не могли бы на днях в участок к нам зайти?

– Зачем? – Элисон откровенно зевала. Спать уже хотелось жутко.

– Вы же понимаете, протокол подписать надо, мне свидетель желателен.

– Протокол чего?

– А вот что случилось, то и опишем. Бумага – она завсегда быть должна!

Элисон еще раз зевнула и кивнула. Все верно, щит прикрывает грудь, бумага – попу.

– Зайду. Когда лучше?

– А вот послезавтра и приходите, сможете?

– Постараюсь.

– Как раз мое дежурство будет, я вас лично и встречу, и протокол почитаете – подпишете, все будет хорошо, рента.

– Безусловно.

Рена Ханна не выдержала, подхватила Элисон под локоть и развернула в сторону лестницы.

– Не зевай так, а то мне страшно становится! Укусишь еще.

– Простите. Перенервничала да и сил потратила много, – опустила глаза Элисон.

Рена Ханна погладила ее по руке, улыбнулась.

– Ты умница, детка. Спасибо тебе.

– Вы уж простите, что вот так получилось. Я не хотела.

Рена Ханна открыла перед Элисон небольшую комнатку, чистенькую и уютную. И главное – со здоровущей кроватью, застеленной белоснежным бельем.

– Ложись и спи, детка. Ты все сделала правильно.

Элисон и не сомневалась. Но мать же…

– Спокойной ночи.

– И тебе тоже.

* * *

Конечно, ни о каком спокойствии для рены Ханны и речи не шло.

Ушли полицейские, увели с собой ее дочь и Клемента, и до утра те пробудут в участке. А утром она и замки сменит, и сторожа наймет, на всякий случай, и старшим детям отпишет… перебаловала она Аделочку, передержала в пуху, вот и выросло чадушко – все рыло в том пуху.

Не дали ей, значит, новую ляльку, муженька бесценного, она и надулась, и пакостничать пошла. Наверняка они это вместе придумали.

Больно рене Ханне было до ужаса, но…

Это как с присохшей тряпкой на ране. Лучше рвать сразу, если нет возможности отмочить да осторожненько. Лучше одним движением, чем оставить вот так и погубить себя. Аделочка не пошла бы на что-то более серьезное?

Кто знает?

Рена Ханна не готова была это проверять на себе. У нее сын не женат, внуков она не понянчила – и умирать? Просто потому, что «молодым нужнее, а ты сидишь на своем имуществе, аж попа сгнила»?

Какой-то для рены Ханны это неубедительный аргумент.

Да, рано или поздно этот дом достанется сыну, да, они выделили хорошее приданое обеим дочерям, старшая уже свое получила, младшая получит, когда выйдет замуж. Но именно когда выйдет, и эти деньги сразу вложат в имущество. И запишут это имущество на дочку.

У старшей так и сделали, денег хватило в ее городе на маленький магазинчик, и она сама торгует, и занимается делом, и это – ее. И младшей бы хватило на что-то полезное, но не промотать же! И безусловно, рена Ханна не стала бы вкладываться в дело зятя. Просто потому, что это – дело ЗЯТЯ. А ее забота обеспечить всем своих детей.

Что ж!

Деньги Аделочке она отдаст, но именно как подарок на свадьбу. И пусть они с Клементом сами решают, что с ними делать и как поступить. Если, конечно, поженятся.

Если…

Тяжко.

Даже думать о таком не хочется, это же ее девочка, ее доченька, а вот… кто бы объяснил, почему из детей получается – такое? Почему кто-то думает о родных и близких, а кто-то только о себе?

Рена Ханна вытерла непрошеную слезинку и уселась писать письма старшим детям. И сыну, и дочери. Пусть приедут, что ли, ненадолго, если получится? Все же дело семейное, ситуация сложная, пусть дети помогут, посоветуют, что делать.

Где она свернула не туда?

Что не так сделала?

Дочка, за что?

Слезы катились по пухлым щекам, пятнали мокрыми кляксами дорогую бумагу…

* * *

– Сегодня у нас измерения на природе. – Рент Свелен выглядел как картинка из модного журнала. Такого, где рекламируют все для охоты, рыбалки, походов в горы. Элегантный кожаный костюм сидел на нем как влитой, обтягивая все выпуклости и вогнутости так, что Элисон даже смотреть было страшно. Обычно женщины стараются так утянуться, а тут…

Нет-нет, начальник был и красивым, и очаровательным, но оставьте хоть немного простора воображению.

И… баклажан он, что ли, туда запихнул? С анатомией Элисон была знакома, как и все маги, занятия у них были, но… вроде для баклажанов рано? А что сейчас такое расти может? Объемное?

Мужчины, что Лукас, что Якоб, выглядели попроще, и куртки у них явно были подешевле, и штаны не кожаные, а обычные, полотняные, и сапоги из грубой кожи. Правда, тоже до колена, так, на всякий случай.

Это – горы. В горах водятся змеи. Наступить легко, лечить змеиный укус нетрудно, но противно. И последствия от него неприятные, Элисон знала. Да-да, маги давно разработали противоядие на основе змеиного яда, но, если его принять, тебя потом месяц мутить будет. От всего.

Так что сама Элисон тоже была в своем «горном» костюме и высоких ботинках. Змеи не любят магов. И не любят, когда рядом проводят какие-то ритуалы…

– Едем вчетвером, рена Даларвен остается на хозяйстве. Едем на сутки, это нам еще повезло, нас две пары. Вы, рента, будете работать с рентом Якобом, а Лукас со мной.

– Как скажете, рент Свелен.

– Я выдам карту контрольных точек. Якоб знает, что надо делать. Вы доезжаете до точки, снимаете показания, причем независимо друг от друга, каждый замер делаете по два раза, записываете, отправляетесь к следующей точке. Ставить датчики по всем горам – муторно и долго, проще нас раз в месяц отправить на выезд.

– Я поняла, рент Свелен. Какие приборы мы берем?

– Стихиальник, концентратор, угольник.

Элисон кивнула.

Эфир имеет свои течения, свою плотность, даже свою направленность, если хотите. Не о черной и белой магии речь, но где-то эфир более насыщен частицами воздуха, где-то огня, над морем преобладают вода и ветер… вот для этого и нужен измеритель уровня стихии, или стихиальник. Концентратор, закономерно, измеряет плотность, угольник – направление.

Есть и другие приборы, но они более громоздкие, их с собой неудобно везти будет.

Много чего есть.

Элисон внимательно слушала начальство. Якоб Якобом, а самой тоже знать надо – и