Читать книгу - "Рудник - Галина Дмитриевна Гончарова"

поест, только потом начала рассказ:

– Ты, детка, извини, я сначала начну, а то непонятно будет. Я-то не местная, у меня муж отсюда. Его год как не стало. – Круглое лицо сморщилось, но плакать рена все же не стала. Так, непроизвольно получилось, когда рана все еще болит, когда свербит, когда не можешь произносить страшные слова легко и просто. Кому-то да, умер и умер посторонний человек или даже кто-то из родственников. А у этой рены половину сердца оторвали, сразу видно. – Его семья здесь с основания города живет, у Тоби здесь настоящее родовое гнездо… дело житейское, мы стареем, дети растут. У нас трое, дочка замуж в другой город вышла, вторая со мной пока живет, а старший сын, которому дом и достаться должен, сейчас в армии служит. У него контракт на десять лет.

– Ага, – кивнула Элисон. Это она понимала. Конечно, Эллара ни с кем не воюет, у них король хороший, договариваться с соседями умеет, но у них и армия есть. Да-да, страна, которая не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. И служить в Элларе почетно и важно.

Без работы военные все равно не остаются, пока граница, пока разные шайки, пока нечисть какая… да те же рудники сколько сил занимают! Служат в армии все по-разному. Обязательная служба – два года, это для всех мужчин, все через это проходят, ну, кто себя считает мужчиной.

А после этих двух лет можно остаться на контракте. И служить уже чуточку иначе, за хорошие деньги, расти в чинах и званиях. А что? Если у человека такое призвание, если он себя в армии нашел?

Десять лет – и ты можешь выйти в отставку с неплохими деньгами и пенсионом. А кто и по двадцать лет служит, почему нет? Военных в Элларе любят и ценят, понимают, что первыми на пути у любой опасности встанут именно они.

– Вот, ему еще около года служить по контракту. Потом он хочет в местный гарнизон перевестись, уже и договариваться начал, чтобы и дома жить, и служить. Чин он себе выслужил, он капитан, а там, может, и выше поднимется. Так что мы его с дочкой ждем, я уж и девушек хороших приглядывать ему начала… понятно, сам выберет, но я хоть знать буду, от кого и чего ждать можно.

Элисон снова кивнула.

Это она тоже понимала, люди разные бывают. Как яблоко – с виду красивое и сочное, а укусишь – от гнили не отплюешься. А то еще и червяк попадется… человек-то сложнее.

Был у нее печальный опыт, так что рену Ханну она понимала целиком и полностью.

– Лучше предупредить беду, чем унимать бурю, – согласилась она, куснув пирог. Вишня была удивительно вкусной, главное – соком не обляпаться. Ну и с пальцев его не слизывать… а так хочется!

– Вот. А недавно… недавно у меня дом купить захотели.

– Дом купить?

– Да. Семья Тоби построилась в свое время удачно, у нас и дом большой, и участок при нем хороший, и вот захотел его купить Леви Пилхер.

Астрид сморщилась.

Элисон это имя вообще ни о чем не говорило, и Астрид пояснила для нее:

– Леви Пилхер, детка, делец из недавних. Говорят, папаша его начинал коробейником, вот сынок тоже торгует. Может, слышала или видела – магазины Оутса?

– Оутса? – Элисон выразительно сморщила нос.

Ну да, есть такие магазины, как бы это вежливее выразиться – купи дерьма задешево и много. То, что там продается, рассчитано или на самых-самых бедных, или на дураков, которые не понимают, что лучше одна хорошая вещь, а не сорок паршивых. Но свой участок рынка этот человек нашел.

– А почему Оутса, если Пилхер?

– Папаша его Оутс Пилхер, – поморщилась Астрид. – Вот он у нас тоже такое открыть хочет.

– И почему-то в моем доме! – стукнула пухлым кулачком по столу Ханна. – Купить хочет!

– А вы продавать не хотите.

– И хорошему бы человеку не продала, а этот и подавно перебьется! Это ж родовое, как его вообще продать можно?

Элисон понимающе кивнула.

– А в чем проблема?

– Да недавно кто-то у меня в доме выть начал. Что ни вечер – воет, да так жалобно… я уж думаю, с ума схожу! Дочка, главное, не слышит! А я не могу так больше… мага приглашала – тишина. Да и маг ничего не нашел, ни на мне, ни на доме.

– А полиция?

– Ай, толку от них! Им только пьяных по кабакам ловить, – сморщилась Ханна. – Приходили, полы угваздали, да ничего толком и не нашли.

– Как убьют – приходите? – печально пошутила Элисон, вспоминая кое-какой столичный опыт.

– И надо бы, – хохотнула Ханна, представляя себе картинку, – да вот беда, у призраков заявления не принимают.

– Почему же? Был в столице случай, не попал в массы, но был. Когда призрак явился к некроманту, а тот выслушал и восстановил справедливость. Отправил на участок вместе с призраком двух своих зомби. Отлично и выслушали все, и заявление приняли, – пробормотала Элисон. И, заметив ошарашенные взгляды женщин, сказала: – В Левенсберге, правда, некромантов не водится, да еще из королевской семьи.

Ну да.

Короли Эллары имели явную склонность к некромантии. Вслух об этом вежливо не говорили, но во многом потому Эллара и не воевала. Никому не хотелось получить в свой род приятный привет от короля-некроманта. Что-то такое, неснимаемое и вечное.

Кстати, далеко не все из королевской семьи получали этот дар, и маги были, и короли вовсе без магии случались. Но дар все равно был и регулярно проявлялся, то через одно поколение, то через три.

– Детка, а ты не могла бы сходить да и посмотреть, кто там воет? – вкрадчиво поинтересовалась Астрид. – Может, там, как и с этим духом, договариваться надо?

– С кайдашем? Там другой случай был, да и некромантией я не владею вообще.

– А какой у тебя дар, если не секрет?

Элисон пожала плечами.

– Ни капельки. Я – огневик.

Над ее ладонью зажегся небольшой, размером с ноготок, огонь. Астрид ахнула от восхищения, потянулась кончиком пальца.

– Горячо!

Элисон сжала ладонь в кулак и погасила пламя. По виску скатилась капелька пота.

– Мне даже это тяжело. Второй уровень… это очень мало.

– Понятно.

– Но если нужно – я схожу. Хоть сейчас.

– Сходи, пожалуйста, – попросила Астрид. – Все Ханне спокойнее будет.

Элисон сунула в рот остатки пирога, залпом допила чай и поднялась.

– Я готова.

– Спасибо, – поблагодарила Ханна. – Огромное тебе спасибо, Элисон.

* * *

Что ж, Леви Пилхера Элисон поняла мгновенно: дом действительно был хорош. Большой, уютный,