Читать книгу - "Противотанкист. Книга 2 - Алексей Дягилев"

могилу. Так что проверив наличие смертных медальонов у павших, хороним их. Потом движемся в сторону, отдаляющегося от нас боя, где и выходим к развалинам «хижины дяди Феди». Но никого там не находим. Да и не мудрено, потому что сама хатёнка была сложена из саманного кирпича и когда-то покрыта соломой. Я говорю когда-то, потому что сейчас солома сгорела, зато со сложенными из глины и побеленными известью стенами, огонь ничего сделать не смог. Нет, все стены, конечно, закоптило, деревянная рухлядь, которая была внутри, тоже сгорела, а вот ни земляной пол, ни стены, не печка, не пострадали, а самое главное, смертью в домике не пахло. Горелым деревом, а также соломой несло, а вот запаха горелого человеческого мяса, не ощущалось, да и трупов мы в хате не нашли, хотя все стены были издырявлены отметинами от пуль.

Федоса мы нашли в капусте. Нет, я не оговорился, на огороде между грядок с капустой, он и лежал, скрытый, ещё не свернувшимися листьями кочанов. Скорее всего контуженный, так как каких-либо видимых повреждений на нём не было, но когда мы обмыли водой, его закопчённую пороховыми газами и сажей морду лица, он даже не очнулся. Трясти и бить его по щекам мы не рискнули, так как усугублять положение стукнутого взрывной волной бойца, как-то не хотелось. Максим Латышев, когда мы его нашли, был уже мёртв, но погиб он не сразу, а истёк кровью, из перебитых автоматной очередью ног, а может и умер от болевого шока. Десяток убитых фрицев валялся неподалёку, причём большая их часть лежала возле небольшой, сложенной из берёзовых брёвен баньки. На улице начинало светать, так что нам удалось провести небольшое расследование и найти наших. В доме у них была запасная позиция и, отстреляв оттуда одну ленту, бойцы смылись на свою основную, которую оборудовали в бане, единственное небольшое окошко которой выходило в нужную сторону, и засели там как в дзоте.

Эти ухари, заранее разобрали печную трубу, а открывающуюся наружу дверь, оторвав от неё дверную ручку, заблокировали изнутри. Ну а когда немцы всё-таки окружили наших и собрались поджечь избушку «на курьих ножках», то с чердака в них полетели гранаты, а Фёдор с напарником рванули в огород, где до этого поставили пару растяжек. Но гранаты плюс автоматы, были и у фрицев, так что далеко уйти, ни Федя, ни Максим не смогли, и их подловили на перебежке. А вот добить наших у гансов не вышло. Последняя, сунувшаяся в огород парочка жмуров, подорвалась на растяжке. Остальные ушли не солоно хлебавши, либо никого уже не осталось в живых. Пока я занимался «расследованием», а бойцы копали могилу, сержант Волохов с помощником съездил за своим убитым напарником и, похоронив павших, забираем Фёдора и идём на высоту, где остались прикрывающие отход разведчики и майор Васильев.

После того как мы нашли Фёдора, мне как-то поплохело, как будто из меня вынули какой-то стержень, который заставлял меня держаться, закружилась голова, сильнее заболела покалеченная рука. Обезболивающего из фляги уже не хотелось, потому что меня начинало мутить от одного запаха этого лекарства, под названием «самогон», а больше у нас ничего и не было. Я шёл, точнее, плёлся, держась здоровой рукой за борт повозки, на которой везли Федьку. Сержант Волохов тоже был не в лучшем, чем у меня состоянии и плёлся с другой стороны телеги. Я шёл только потому, что боялся упасть на сломанную руку и двигался, скрипя зубами от боли, поэтому когда мы дошли до высоты и остановились, я сполз вдоль борта повозки на землю и отрубился.

Очнулся я, когда солнце уже припекало. Сколько я провалялся в отключке, точно не скажу, так как свои часы я где-то посеял, да и когда вырубился, тоже не помню. Знаю, что было утро, а сейчас уже день, и хоть я и лежал в тени кустарника, но какой-то настырный солнечный лучик, пробившись сквозь листву, светил мне прямо в глаза. Хотелось пить, а так же наоборот, но жажда была сильней и, утвердившись на своей пятой точке, я начал оглядываться в поисках своего ранца, где должна была лежать ещё одна фляжка с водой. Рюкзак я нашёл неподалёку, так что утолив жажду и остальные потребности организма, пошёл искать какого-нибудь не спящего человека, потому что рядом, вповалку лежали и храпели, измученные боями красноармейцы.

Кустарник, в котором располагался наш бивуак, был небольшой и представлял из себя неровный круг диаметром метров двадцать, с боков которого виднелись просветы, зато сверху ветки смыкались, образуя сплошную зелёную поверхность. Рассудив, что где-то должны быть выставлены часовые, я и пошёл их разыскивать, идя по опушке нашего убежища. Укрылись наши скорее всего от самолётов, так как канонада раздавалась на северо-востоке, а также на юге от нас, зато самолёты пролетали в разных направлениях, начиная от разведчиков и заканчивая двухмоторными бомбардировщиками. Видимо немцы не на шутку встревожились и сняли авиацию с какого-то участка фронта, скорее всего из-под Смоленска. Честно скажу, за всё время пребывания на фронте, я в первый раз видел столько немецких самолётов в воздухе, не сказать, что их было черно, но то одиночные «костыли», то пары юрких мессеров, проскакивали неподалёку, раздавался также и гул моторов тяжёлых «бомбёров», идущих на приличной высоте.

Караульщиков я обнаружил случайно, пойдя уже на второй круг и внимательно оглядывая окрестности, и то, если бы кто-то не стал махать из окопа стволом карабина, стараясь привлечь моё внимание, я может быть ничего и не заметил. Хорошо замаскированный парный пост, располагался метрах в пятидесяти от основного лагеря и был не один, а в «трёх экземплярах». Посты располагались равносторонним треугольником, имея по центру нашу «берлогу», поэтому сектор наблюдения для каждого часового был 120 градусов, да и взаимно контролировать и видеть друг друга бойцы могли очень хорошо. При надобности можно было перекрыть огнём и соседний сектор, а также сосредоточить в нужном направлении стрельбу целых трёх пулемётов. Естественно про нашу систему обороны я узнал, только когда поговорил с пулемётчиками, которые меня позвали.

— Здорово бойцы! — поприветствовал я караульных, когда подошёл ближе и присел у края окопчика, чтобы не демаскировать позицию. Бегать я боялся, так как падать в моём положении было не сручно.

— Здравия желаем, товарищ сержант. — Негромко ответили мне красноармейцы.

— Хорошо вы замаскировались, — похвалил я их. — Сразу и не найдёшь.

— Ну, у нашего командира не забалуешь, вмиг огребёшь по первое