Читать книгу - "Сноходцы - Наталья Николаевна Тимошенко"

раздевать друг друга начали еще до двери квартиры. В большой гостиной, совмещенной со столовой, Раф прервался на то, чтобы открыть бутылку дорогого вина, и после этого некоторое время посвятил лишь Софи.

Сегодня он старался как никогда. В постели Раф и так всегда был хорош, но этой ночью выложился на максимум. Наконец-то ему в руки сама плыла информация, за которой он так долго охотился, которую собирал по крупицам, ради которой подкупал, шантажировал и все равно ничего не добился.

И лишь когда он уже лежал в постели, накрытый до пояса тонким одеялом, а Софи, положив голову ему на плечо, выводила указательным пальцем узоры на его груди, Раф осторожно вернулся к волнующей его теме:

– И все же я не могу понять, если кто-то из полиции попытался принудить Леона к чему-то, почему он не настучал на такого предприимчивого гражданина Копейко? Тот бы вмиг решил проблему.

Софи пожала плечами, делая равнодушный вид.

– Меня не посвящали, я же говорила. Там, в садовом товариществе, меня не было. А поэтому Леон не стал меня втягивать и в ритуальные убийства, оградил по максимуму. Может быть, мы все слишком переоцениваем дружбу Леона с сильными мира сего. Может, он им нужен только когда полезен, а когда перестает таким быть, они его выбрасывают, как котенка на мороз. Посмотри на Рокотова. На пороге смерти умудрился нагадить Леону.

– Кстати, что тебе известно о его смерти? – тут же насторожился Раф, как пес, взявший след.

Софи физически почувствовала его напряжение, словно наяву увидела, как осторожно ступает он на тонкий лед, как прощупывает его толщину перед собой.

Эх, Раф, Раф. Не бойся, сегодня я расскажу и покажу тебе достаточно, чтобы ты был впечатлен.

– А что тебе известно о том, как Леон помогает им в исполнении желаний? – уточнила в свою очередь Софи.

– Ходят разные слухи, – уклончиво ответил Раф. – Насколько мне известно, Леон делает им кулоны на желания. И если этих желаний слишком много, все может закончиться плохо.

Софи даже повернулась к нему, чтобы в полумраке комнаты, освещаемой лишь искусственным камином, видеть его лицо, когда она все расскажет.

– Леон продает их души демонам, – сказала Софи таким тоном, будто говорила, что Леон для них булочки с маком печет. – Однако, смотрю, ты не очень удивлен.

– Я слышал нечто подобное, – уклончиво ответил Раф. – И такое в том числе. Значит, это правда? И у тебя есть доказательства?

Софи перевернулась на другой бок, не заботясь о том, что одеяло неприлично сползло. Она знала, что выглядит отлично. Дотянулась до сумочки у кровати, вытащила телефон.

– У меня есть фотографии. Много. Рабочего кабинета, рабочего процесса. Личные записи его ежедневника. Я ведь шесть лет была его правой рукой. У меня много всего.

Софи обернулась, чтобы продемонстрировать Рафу доказательства, но тот не дал ей такой возможности, вместо этого вдруг перевернул ее на спину, уперся руками по обе стороны от ее лица, заключая в кольцо и не давая вывернуться, затем долго, чувственно поцеловал.

– Софи, ты чудо, – заверил Раф, наконец отстраняясь. – Это просто бомба. Я наконец сделаю ту передачу, о которой давно мечтал. Но вопрос: почему вдруг сейчас?

Софи усмехнулась.

– А ты не слышал? Пару дней назад твой братец совсем слетел с катушек. Выгнал всех нас, покалечил себя. Жить ему осталось всего ничего. А я не хочу после его смерти разгребать все то дерьмо, что он нам оставит. Это во-первых. А во-вторых, он очень плохо поступил с Алисой, я не могу ему этого простить.

Раф удивленно выгнул бровь.

– Это ты за нее так вступаешься?

– К девушкам, которые мне не конкурентки, я могу проявить женскую солидарность.

Раф еще несколько долгих секунд смотрел ей в глаза, будто искал подвох, а затем снова наклонился и поцеловал. Что ж, похоже, ночь у них действительно будет длинная.

***

Алисе было любопытно, зачем Леон возвращался к Смирнову, но спрашивать она не стала. Вернулся он в крайне задумчивом состоянии, без лишних вопросов надел шлем и сел на мотоцикл, хотя Алиса чувствовала, насколько некомфортно ему было ехать сюда. Сейчас же Леон так глубоко ушел в свои мысли, что будто забыл, как сильно не любит мотоциклы.

В город они вернулись уже ночью, но ресторан в отеле еще работал. Леон от ужина отказался, и Алисе пришлось есть в одиночестве. Она же была так голодна, что пропускать прием пищи не собиралась. Зато наедине с собой могла обдумать слова Смирнова. А сказал он пусть немного, но очень интересные вещи. Он сказал, что в Алисе есть капля тьмы. В то время как Леон утверждал, что тьма в ней не задерживается и вскоре после «процедур» уходит вся. С того момента, как Алиса в последний раз забирала у него тьму, прошло уже достаточно времени, чтобы она полностью ушла. Так почему Смирнов говорит, что есть? Кто из них врет? Едва ли целитель, ему просто незачем, а Леон уже достаточно дискредитировал себя, чтобы Алиса ему не верила. И потом, она ведь не смогла открыть ящик в церкви. Леон утверждал, что тьма просто изменила ее, но что, если она никуда не ушла?

А еще целитель сказал, что Алиса могла бы видеть будущее и вовсе это не опасно для нее. Снова расхождение со словами Леона. Но тут понятно: если бы Леон позволил ей развивать свой дар, она вполне могла бы увидеть и будущий ритуал. Пусть видений о себе у нее никогда не было, но были о Леоне. Тогда, в пещере, еще в самый первый рабочий день, Алиса видела, как бездушный нападает на него. И ритуал могла бы увидеть. А Леону это было не нужно.

Как же сложно, как сложно ему больше не верить! Сомневаться во всем, что он говорит.

Но раз в ней есть капля тьмы, а Смирнов сказал, что именно капли ей и достаточно, может быть, Алиса могла бы что-то увидеть сейчас?

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что на нее никто не смотрит, Алиса расстелила на столе салфетку. Постаралась сосредоточиться, смотрела долго, но так ничего и не увидела.

Может, стоит задать конкретный вопрос? Например, что произойдет завтра? Или посмотреть, как они будут приземляться в аэропорту. Все ли пройдет хорошо? Нет, недостаточно. Надо что-то эмоционально сильное, опасное.

Падальщики.

Нужно увидеть момент, когда за Леоном придут Падальщики. Ведь Алиса видела, как они приходят за мэром.

И снова ничего. То ли не было в ней достаточно тьмы, то ли ее дар