Читать книгу - "Мичман с «Варяга» - Константин Георгиевич Калбанов"

— Путём несложных вычислений выясняем, что на версту по фронту нам потребуется две с половиной тысячи мин и порядка пятнадцати с половиной пудов динамита, — покачал головой Кондратенко.

— Согласен, затратно. Но как по мне, сработает ничуть не хуже артиллерии, или даже лучше. Можно выставить перед минным полем таблички на японском «опасно мины». Чтобы, когда первые начнут подрываться, остальные сразу сообразили, что это не пушечные гранаты, — говоря это, я зарисовал схему советской деревянной мины ПМД-6 и систему минирования.

Мы проговорили ещё с час. К слову, я набросал и принципиальную схему миномёта, сделав упор не на мощных боеприпасах для уничтожения фортеций, а на относительно лёгких для эффективного уничтожения пехоты. После чего господа генералы засобирались, так как должны были побывать на некоторых укреплениях будущего сухопутного фронта.

Я видел, что заронил в них зёрна сомнений. Как понимал и то, что этого слишком мало, чтобы они могли оставить позади прошлый опыт, обильно политый кровью русского солдата. Надеюсь, здесь её всё же прольётся не так много, прежде чем они начнут воспринимать новое и необычное не так враждебно.

Зато Белый-младший, Степанов и офицеры его батареи отнеслись к моим словам очень даже серьёзно. В особенности Борейко, который с отбытием генералов буквально засыпал меня вопросами, увлёкся сам и начал привносить своё.

Признаться, из меня специалист не очень. Я способен усвоить огромный массив информации, но знать и уметь не одно и то же. К тому же я ведь не артиллерист, а Александр Антонович имел большой практический опыт. И главное, не в крепостной, а как раз в полевой артиллерии.

— Кстати, за всеми этими превосходительствами я совсем забыл, зачем просил Леонида познакомить меня с вами, — хлопнул я себя по лбу.

— Уже заинтриговали, — усмехнулся Степанов.

Я пригласил всех выйти на улицу и, подведя к пролётке, приказал Казарцеву открыть один из ящиков.

— Пять полных комплектов оптических прицелов. Вполне подойдут и к вашим орудиям, — торжественно произнёс я.

— Полагаю, это с «Варяга», — не спрашивая, а скорее утверждая, произнёс Николай Иванович.

— Я подумал, что от них куда больше будет пользы здесь, чем на дне рейда Чемульпо.

— Крейсер настолько незначительно пострадал? В газетах было написано, что в результате боя вышло из строя больше половины орудий.

— Не всё столь однозначно. Драться «Варяг» больше не мог. Это факт. Лично у меня есть вопросы по поводу действий Всеволода Фёдоровича. Но я рассуждаю с позиции мичмана, который не принимал решение, а лишь выполнял приказы. Так что не берусь судить действия моего командира и придерживаюсь мнения, что каждый должен делать, что может. Вы берёте прицелы, или мне поискать для них других хозяев?

— С чего бы вам проявлять такое непостоянство, — всполошился Степанов и подал знак Борейко.

Тот лихо оттеснил нас с Казарцевым и в свою очередь кивнул группе солдат, которые быстренько уволокли подношение, словно никаких ящиков тут только что и не было. Вот молодцы! Уважаю! Мне оставалось только расплыться в довольной улыбке.

Глава 13

Не дальше морского дна

Мы успели вернуться на квартиру Степанова, где и происходило застолье, чтобы продолжить разговор, когда горнист заиграл боевую тревогу. Офицеры поспешили на батарею, я и Белый решили присоединиться к ним. Леонид из любопытства, всё же полевые пушки не сравнить с орудиями береговой обороны. Я, собственно, ради того, ради чего и просил представить меня командиру батареи.

Две сотни солдат в серых шинелях гурьбой бежали по дороге к орудиям. У одного из них уже суетился дежурный взвод. Так-то их основная задача охрана батареи и ведение огня из скорострелок по миноносцам, что частенько по ночам забредают на внешний рейд в попытках добить «Ретвизана». Но сейчас, похоже, придётся драться с более серьёзным противником.

— Николай Иванович, позвольте просить вас об услуге? — на бегу заговорил я.

— Всё, что в моих силах, — ответил капитан.

— Разрешите отработать за наводчика и лично командовать стрельбой одного из орудий.

— Хотите проверить, с вами ли ещё ваша удача?

— Удача тут ни при чём. Я знаю, что смогу вести точную стрельбу.

Говорить и бежать для этого тела чересчур, так что одышка у меня будь здоров. Полагал даже, что мне не добежать до орудий. Тут вроде и недалеко, шагов триста пятьдесят, вряд ли больше. Но всё время в гору, так что приходилось тяжко.

— Будь по-вашему, — после недолгой заминки ответил Степанов.

Дальше бежали молча. К тому же капитан ускорился, а мне это оказалось не под силу. Больших усилий стоило не сойти с дистанции. Когда я наконец достиг позиций, сумел рассмотреть, что броненосный отряд Того держится в отдалении, готовясь начать обстрел с предельной дистанции, оставаясь при этом вне досягаемости береговых батарей.

Зато шесть крейсеров вполне себе активно приближались к берегу. Цель достаточно неудобная, маленькая, быстроходная и манёвренная. Но именно они-то могли стать нашей добычей. Вообще-то, на них я и рассчитывал. Броненосцы мы сможем только самую малость поколупать. А вот крейсер, даже броненосный, уже качественно так расковырять.

— Александр Антонович, вы со своим взводом в распоряжении мичмана. Как, готовы поступиться правом бить супостата в ответ на любезность Олега Николаевича?

— Это за прицелы-то? Да ещё и расцеловать могу. Только он уж пусть не обижается, если я после пройдусь по матушке, — всё же счёл нужным предупредить Борейко.

— Не передумали, Олег Николаевич? У Александра Антоновича слово не расходится с делом, — счёл нужным предупредить меня Степанов.

— Имею привычку отвечать за свои слова, — расплылся в улыбке я.

— Вот и договорились. Ваше крайнее правое орудие. За работу, господа.

— Александр Антонович, прикажите на штурвалах и воротах в точности выполнять мои приказания. И не стрелять, пока я не прикажу, даже если батарея уже отстреляется.

— Настолько в себе уверены? — смерил меня взглядом Борейко.

— Я привык стрелять, самостоятельно наводя орудия на цель, делать это, завися от других, пока не доводилось, врать не буду. Но если сработаемся с расчётом, то можно попробовать и потопить крейсер.

— Самоуверенное заявление.

— Согласен, звучит не очень. Но я всё же попытаюсь.

— Договорились. Гарбузов! — гаркнул поручик.

— Я, ваше благородие, —