Читать книгу - "Ревенант - Павел Корнев"

Я вознамерился растолкать Микаэля, но вместо этого зевнул и сонно моргнул, а когда кое-как разлепил веки, Марты за столом уже не было. Что-то резко стукнуло у кухонной двери, я повернул голову и не поверил собственным глазам: хозяин постоялого двора обхватил ведьму под руки, а его придурковатый племянник удерживал девичьи ноги. Мощная хватка бородача не оставляла Марте шансов извернуться, рот зажимала широкая ладонь. Миг – и похитители заволокли жертву на кухню.

Ангелы небесные! Я попытался вскочить, закричать, схватиться за оружие и ничего этого сделать не смог. Тело обмякло, расстояния и пропорции исказились, мысли текли вяло-вяло, словно все это происходило во сне.

Опоили?!

Но нет, дело было не только в грюйте – Тильда больше не шептала непонятную песенку себе под нос, ее голос повысился до крика, а ни Микаэль, ни Уве так и не проснулись. Да и на меня обрушилась очередная волна сонливости и расслабленности. Лихорадочным усилием воли я заставил сознание слиться с незримой стихией, только лучше бы этого не делал. Никакие силовые плетения не опутывали мое эфирное тело, кругом властвовал хаос. Верх и низ беспрестанно менялись местами со сторонами света и друг с другом, те и сами кружили, затягивая в истинный водоворот безумия. Травяное пиво самым пагубным образом сказалось на самоконтроле, меня крутило и мотало, словно щепку в бурном потоке. Удалось заметить лишь, что вблизи Тильды эфирное поле дрожало и колыхалось заметным муаром, а еще – ее прежде тусклые глаза сейчас сияли пронзительным зеленым огнем. Ведьма! Как есть ведьма!

Кухарка не использовала никаких стандартных формул, она попросту изменяла действительность одной своей волей. И совершенно точно была не в себе. Мир потерял стабильность, всякое движение могло обернуться потерей равновесия. Чарующая песня так и рвалась в голову, навевая сонливость, апатию и безразличие. Опьянение мешало отмести тлетворное воздействие ведьмовских чар, и только усиленные ментальные блоки удержали разум от падения в бездну забытья, да судорожно вцепившаяся в столешницу правая рука не дала завалиться на бок. Вот разожму ее – и упаду, не сумею обрести равновесия в этом море хаоса.

Начав проговаривать молитву о ниспослании ясности разума, я свободной левой рукой дотянулся до выложенной на лавку перевязи, но волшебную палочку хватать не стал. Нестабильность незримой стихии и опьянение предельно усложняли работу с эфирными плетениями, так что пальцы легли на рукоять пистоля. Я выдернул его и рывком устроил перед собой. Тело ощущалось бесчувственной деревянной колодой, но кухарка стояла от меня не далее чем в дюжине шагов, промахнуться на такой дистанции было решительно невозможно.

Когда онемевший палец потянул спусковой крючок, Тильда не попыталась ни броситься наутек, ни даже просто отступить в сторону, объятия хаоса держали ее на месте крепче стальных цепей. Голос ведьмы сорвался на истошный визг, акустическая волна ударила по ушам с такой силой, что в глазах вспыхнули искры, словно палкой по темечку приложили. Не важно! Сработал колесцовый замок, вспыхнул затравочный заряд. Миг спустя пистоль дрогнул… и с клубами дыма из дула выпала пуля, покатилась по столешнице, с явственным стуком упала на пол.

Я так и обмер, и лишь миг спустя невероятным облегчением накатило понимание, что просто отсырел порох и законы мироздания никуда не делись, верх и низ остаются на своих местах, а все это буйство хаоса – исключительно в моей голове. Ведьма извращала исключительно незримую стихию, если получится абстрагироваться от обезумевшего эфирного поля, мир вновь станет прежним и вернется контроль над собственным телом.

Продолжая цепляться за столешницу правой рукой, я вытянул из лежавшей на лавке перевязи второй пистоль, судорожным рывком выбросил его перед собой и не сумел удержать равновесия. Оружие утянуло вперед, меня кинуло грудью на край стола. Начал приподниматься, и тут на визг Тильды из кухни выглянул звероподобный Элуф.

Святые небеса! Ну что за напасть!

Закусив губу, я выровнял пистоль и вновь потянул спусковой крючок, мысленно заклиная ангелов небесных просушить порох, если вдруг до него добралась проклятущая влага. И сразу – грохнуло! Увы, за тот краткий миг, пока высекало из кремня искры стальное колесо, вспыхивал затравочный заряд и воспламенялся порох, дурачок Элуф успел промчаться через половину зала и закрыть собой кухарку. Пуля угодила ему в грудь, а ведьма лишь испуганно пискнула и оборвала наконец свои песнопения.

Сразу стало легче дышать, сознание перестало скользить по краю воронки, а мир обрел прежнюю целостность. Жаль только, прежним не стал я сам. Ментальные блоки и ангельская печать на спине защитили сознание, а вот тело налилось противоестественной слабостью, и совладать с ней оказалось куда как непросто. Попытка встать из-за стола успехом не увенчалась, колени подогнулись, и я плюхнулся обратно на лавку. А времени на раскачку уже не оставалось.

Пока позабывшая обо всем на свете Тильда билась в плаче над исходившим кровавой пеной дурачком, с кухни выскочил Стин. В руке бородач сжимал зловещего вида нож и шагал решительно и быстро, даром что прихрамывал из-за воткнутой в бедро деревянной вилки. Я напряг все свои силы и толкнул руками стол, желая не столько отгородиться им от хозяина постоялого двора, сколько растормошить Микаэля. Маэстро Салазар негромко посапывал, подложив под голову руку, и от толчка соскользнул с края столешницы. При падении на пол он невнятно выругался, и было не понять, проснулся или продолжал пребывать в навеянной чарами и грюйтом дремоте.

– Мик! Очнись! – рявкнул я и от безысходности потянулся за волшебной палочкой.

Пустое! Кисть едва ворочалась, да еще от выпитого перед глазами все так и плыло; прежде чем удалось сплести примитивную эфирную плеть, Стин резко скакнул вперед, толкнул стол обратно и придавил меня его краем к стене с такой силой, что воздух с сипом вырвался из легких. Жезл выскользнул из непослушных пальцев и упал куда-то под ноги.

– Живьем свиньям скормлю! – в бешенстве прорычал бородач, вздрогнул и медленно, словно через силу начал поворачиваться вправо.

Всаженный ему в бок клинок шпаги проскрежетал, царапая ребра; из страшной раны, пятная рубаху, обильно потекла кровь. Миг хозяин постоялого двора сверлил взглядом проткнувшего его маэстро Салазара, а затем Микаэль нанес пару стремительных ударов зажатой в левой руке дагой, и бородач осел на пол с раскроенной глоткой и пронзенным глазом.

«Ну наконец-то!» – сказал бы я, оставайся в легких хоть капля воздуха, но какое там!

По счастью, маэстро верно оценил мою гримасу и потянул стол на себя, дав возможность задышать полной грудью. Правда, сам он при этом едва не завалился на спину, поскольку хоть и пришел в себя, но из-за выпитого едва стоял на ногах. Тут-то я и осознал, что больше не слышу хрипов Элуфа и скулежа ведьмы, выглянул из-за плеча Микаэля и обомлел: кухарка прекратила биться в истерике и слепо смотрела на нас. Глаза ее залила мертвенная чернота, от сияющей зелени в них не осталось и следа.

По моему взгляду маэстро Салазар понял, что дело нечисто, начал оборачиваться, но в обеденную залу словно призрачный ураган ворвался. Незримая стихия забурлила, слилась с реальностью и привела ее в движение, начала своим напором сдвигать с мест массивную мебель и расшатывать стены. Дверь с грохотом распахнулась и закачалась на петлях, закрывавшие окна слюдяные пластины вынесло на улицу, обод-люстру сдернуло и зашвырнуло в угол. Пламя вырвалось из камина и затанцевало в воздухе россыпью огней и углей, закружились в воздухе кухонная утварь, поленья, тарелки и кружки.