Читать книгу - "Третья арка от перекрёстка - Анна Викторовна Дашевская"

что в ту ночь очень крепко спала, и проснулась уже утром оттого, что дети плакали. По её словам, это странно, потому что в принципе у неё очень плохой сон, она долго не может уснуть и часто просыпается.

– То есть, любящий муж свою жену просто опоил снотворным? Как это мило! Тряси её, Мари, тряси, пока из этой самой Санчес не высыплются все сведения, которые имеются, даже то, что она давным-давно забыла! А я свяжусь с тобой, когда закончится обед.

– С кем хоть обедаешь-то?

– Компания будет небольшая, но респектабельная! – невесело рассмеялась Лавиния. – Герцог Медина, его сестра, мать Патрисия из монастыря Великой Матери, ваша покорная слуга и, я надеюсь, граф Альваро де Хаэн. Кое-кто во дворце проговорился, что завтра ожидают его появления. Ну, и, разумеется, иные действующие лица, вроде дворецкого или секретаря, для которых появление его светлости должно стать большим сюрпризом.

– Будь там поосторожнее, – посоветовала Мари. – Мне эта компания не кажется такой уж светлой и благостной.

– Осторожность – моё второе имя! – гордо задрала нос Лавиния.

– Да? А мне казалось, что твоё второе имя Безрассудство…

– Это только при северо-западном ветре.

И подруги рассмеялись.

Глава 11

Лавиния стояла в парадном дворе герцогского замка, укрывшись щитом незаметности, вертела в пальцах остывшую трубку и ждала. Между прочим, ждала уже довольно долго, минут десять точно.

– Я не показывал вам курительную комнату, сеньора коммандер? – раздался голос за её левым плечом.

– Родригес, ну можно ли так пугать женщину? – проворчала она, расширяя щит, чтобы не был виден и дворецкий. – А если бы я с перепугу зарядила в вас ледяными иглами?

– Это было бы неприятно, сеньора.

– Курительную комнату покажете после обеда, – распорядилась она. – а теперь помалкивайте, звуки этот щит пропускает, а я не хочу, чтобы нас заметили раньше времени. Ага, ну вот…

В центре двора разгоралось сиреневым окно портала. Когда оно приобрело нормальный размер, через него величественно вышагнула высокая фигура в белоснежном одеянии. Лицо матери Патрисии, обрамлённое белым покрывалом с алой каймой, было строго и печально, глаза смотрели требовательно, а руки безостановочно перебирали чётки. Портал схлопнулся, и в ту же секунду парадная дверь распахнулась, и на крыльцо вышел четырнадцатый герцог Медина. Лонго тоже был в белом и алом, и Лавиния запоздало сообразила, что это, возможно, какие-то семейные традиции.

– Родригес, – проговорила она, едва шевеля губами. – Почему такие цвета?

– Фамильные цвета, – столь же тихо ответил дворецкий. – Алый в честь военных подвигов, белый как символ верности рода Медина королевству. А теперь давайте не будем им мешать, просто понаблюдаем.

Лавинии показалось, что эти слова сопровождал еле слышный смешок.

Брат и сестра тем временем встретились в центре замощённой площадки. Лонго склонил голову, взял обе руки сестры и поцеловал их. Мать Патрисия одарила его поцелуем в лоб и что-то сказала, дождалась ответа брата и улыбнулась.

– Будем легализоваться? – спросил дворецкий.

– Рано, – Лавиния прищурилась, глядя на приоткрытые ворота, створки которых удерживались на расстоянии полуметра толстой цепью. – Ага, вот и следующий участник нашего представления…

Через приоткрытые створки они увидели экипаж, сверкающий никелем и золотом. Дежурный охранник подошёл к водителю, коротко о чём-то переговорил и вернулся в караулку. Цепь – толстая, явно тяжёлая, – взвилась вверх, словно девичья ленточка, и повисла на крюке. Ворота медленно и величественно открылись, и экипаж въехал во двор.

Герцог и его сестра к этому моменту успели дойти до крыльца, и встречали новоприбывших, стоя на верхней ступеньке: его светлость Энрике Хавьер впереди, мать Патрисия за его правым плечом.

Из экипажа выскочил водитель, обежал капот и распахнул дверцу, помогая высадиться солидному, грузному господину в чёрном и белом. Следом, опираясь на его руку, покинула экипаж очень худая и высокая женщина в тёмно-лиловом. Шляпка-таблетка была надвинута на лоб, с неё спускалась густая вуаль.

– Скажите, Родригес, это ведь граф де Хаэн, я ничего не путаю?

– Нет, сеньора, вы совершенно правы. Его сиятельство Альваро Мануэль Родриго Буэно-и-Коронель, граф де Хаэн, и его дочь, вдовствующая графиня Сьерра-Морена.

– Почему на ней вуаль, что-то с лицом?

– Не знаю, сеньора, но выясню у горничной. Ого, а они, похоже, надолго!

Восклицание это вырвалось у Родригеса, потому что следом за роскошным «Даймлер-Бенцем» последней модели через распахнутые ворота въехал экипаж попроще. Оттуда вышли немолодой мужчина в тёмно-коричневой ливрее и женщина в форменном платье, белом фартуке и кружевной наколке на волосах. Водитель второй машины помог им выгрузить чемоданы, шляпные коробки, два гигантских кофра…

– Я бы сказала, что так приезжают насовсем, – оценила Лавиния размер бедствия. – А почему они разгружают всё это здесь, разве во дворце не чёрного хода для прислуги?

– Есть, конечно, – фыркнул Родригес. – Но его сиятельство всегда требовал, чтобы его камердинер находился при нём неотлучно. А теперь простите, сеньора коммандер, я вас покину. Долг зовёт.

Дворецкий сделал шаг назад, и его скрыла густая тень дерева. Или… Лавинии показалось, что Родригес шагнул на изнанку, что, как известно, доступно только некромантам, да и то не всем.

– Да, теперь я понимаю, что сильно вас недооценила, господин дворецкий, – сказала она себе под нос. – Ах, как интересно!

Граф де Хаэн с минуту постоял возле своего экипажа, делая вид, что поправляет запонку. Судя по недовольному лицу, он ждал, что хозяин дома сделает шаг ему навстречу, но герцог продолжал стоять на крыльце и смотреть на своего дядюшку с лёгкой доброжелательной скукой.

– Дорогой племянник! – распахнув руки, Хаэн пошёл к крыльцу. – Как же давно мы не виделись, не беседовали, как родные люди!

– Примерно четырнадцать лет, дорогой дядюшка, – добродушно откликнулся Энрике. – Со дня второго совершеннолетия моей сестры. Но что для нас, магов, какие-то полтора десятка лет? Сущая безделица.

С этими словами молодой человек спустился на две ступеньки и тоже раскрыл руки для объятия. Оно получилось довольно формальным. Может быть, потому что Энрике всё ещё стоял выше, хотя граф и преодолел три ступени вверх?

– Хорошо, Сандоваль, очень хорошо, – прокомментировала Лавиния. – Ты здесь главный, и совершенно правильно не забываешь это подчёркивать. Теперь можно и смягчить, первое впечатление уже произведено. Но остались две женщины, одна за твоей спиной, вторая – за спиной графа Хаэна. Посмотрим, как ты решишь эту проблему?

Молодой человек чуть развернулся и взял сестру за руку.

– Кстати, дорогой дядюшка, это – та самая моя сестра, Мария Франциска. Вы не узнали её?

– Племянница, – Хаэн склонил голову. – Рад новой встрече. В этом облачении вас и не узнать…

– О да, граф, я вообще довольно сильно изменилась за эти годы, – женщина в белом и алом протянула руку ладонью вниз; перстень с тёмно-красным камнем[16] тускло блеснул на безымянном пальце.

Помедлив долю мгновения, Хаэн склонился и поцеловал этот знак статуса.

Дама под вуалью, до этого момента стоявшая неподвижно, шевельнулась, из-под широкого рукава её накидки вывалилось несколько тонких золотых браслетов, они съехали к запястью, и в тишине двора раздался ясный звон.

– О, дорогая моя, прости! – Хаэн взял дочь за руку. – Позволь заново познакомить тебя с кузенами: Энрике Хавьер, герцог Медина, и его сестра, ныне мать Патрисия, настоятельница монастыря… Племянница, я забыл, куда именно вы удалились от мира?

– Думаю, это не имеет большого значения. Ведь кузина Мария Эсперанса не собирается идти по моему пути, не так ли?

– Вы совершенно правы, дорогая кузина. Или я должна называть вас матерью Патрисией? – тонкие пальцы, затянутые в чёрную перчатку, прижались к губам.

– Полагаю, мы обсудим это всё за чашкой кофе. Коктейлей я не предлагаю, этот обычай мне не нравится, – герцог сделал шаг к входной двери, и она медленно и величественно распахнулась.

Двор опустел.

Главные действующие лица скрылись, слуги унесли багаж гостей, водители вывели экипажи, и ворота закрылись. Тяжёлая цепь снялась с крючка и снова соединила створки, на сей раз не оставив между ними даже крохотной щёлки. Дежурный охранник подёргал