Читать книгу - "По прозвищу Святой. Книга третья - Алексей Анатольевич Евтушенко"

— Эх, молодёжь, молодёжь, — вздохнул комендант. — Иногда думаю — как хорошо, что я уже состарился.

— И ничего вы не состарились, — возразил Максим.

— Мне лучше знать.

Максим подумал, не распить ли ему бутылку вина «Медовое» с комендантом, но потом решил, что это будет неправильно. Захар Ильич человек опытный, поживший, он сразу поймёт, кому это вино предназначалось.

Он попрощался с комендантом, поднялся к себе и провёл вечер за подготовкой к будущим экзаменам, благо нужные учебники и методички у него уже были.

На следующее утро, прежде чем явиться к Михееву, Максим посетил свои курсы, нашёл преподавателей и договорился о сдаче экзаменов экстерном во вторник. Проблем не возникло — бумага от Поскрёбышева творила чудеса. Вероятно, сработало и ходатайство Эльзы Фридриховны.

Только пожилой преподаватель по уголовному и следственному праву по имени Станислав Маркович, который, по слухам, учил будущих юристов и следователей ещё до семнадцатого года, попытался возражать.

— Молодой человек, — сказал он, мельком глянув на бумагу. — Вы и так опоздали на занятия больше чем на две недели, а занимались и того меньше. По-вашему, уголовное и следственное право — это детская считалка? На златом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич и так далее. Я и так стараюсь дать вам только самое необходимое. Но даже это необходимое требует усидчивости и внимания!

— Я очень внимательно изучил учебники, Станислав Маркович, — отвечал ему Максим. — Уверяю вас, что ни о каком протекционизме или, как сейчас принято говорить, кумовстве, речи не идёт. Мне действительно крайне необходимо сдать экзамены экстерном, и я полностью готов это сделать.

— Что ж, посмотрим, — чуть умерил пыл пожилой преподаватель. — Но учтите, молодой человек, никаких поблажек!

— Ни малейших, — подтвердил Максим. — Более того, Станислав Маркович. Прошу вас отнестись к этому вопросу со всей возможной ответственностью. Так, чтобы потом ни у вас, ни у меня не осталось ни малейших сомнений в качестве моей подготовки.

Ровно в девять тридцать Максим вошёл в кабинет к Михееву.

— Поехали, — сказал он, вставая из-за стола и направляясь к вешалке, на которой висела его шинель. — Проще поймать нашего Павла Анатольевича за городом, чем дождаться, когда он окажется в своём кабинете.

Это кто же у нас Павел Анатольевич, подумал Максим. Неужели Судоплатов? Во всяком случае, другого Павла Анатольевича из этого времени, без которого мне будет трудно обойтись, я не знаю.

Это действительно оказался Судоплатов. Максим сразу узнал его по фотографиям.

Молодой, подтянутый старший майор государственной безопасности пил горячий чай под брезентовым навесом на краю открытого стрелкового тира за городом, куда их быстро домчала «эмка» Михеева. Рядом с ним наблюдали за стрельбами в бинокли ещё двое: какой-то высокий армейский полковник и капитан госбезопасности.

Погода выдалась ясной и для конца октября довольно тёплой. Выйдя из машины и направляясь вслед за Михеевым к навесу, Максим с удовольствием подставлял лицо солнечным лучам, одновременно, уже по привычке, внимательно следя за происходящим.

Тир был довольно большой, разбитый на сектора, в каждом из которых упражнялись в стрельбе из пистолетов, винтовок, автоматов и даже пулемётов красноармейцы.

— Ба! — воскликнул Судоплатов, увидев Михеева и Максима и поднимаясь с табуретки. — Анатолий Николаевич! Здравия желаю. Ты чего к нам?

— Так ведь если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе, — улыбнулся Михеев, пожимая руку майору государственной безопасности. — Здравия желаю, Павел Анатольевич. Здравия желаю, товарищи.

Полковник оказался командиром Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД, бойцы которой сейчас проходили огневую подготовку в тире. Звали его Орлов Михаил Фёдорович. А капитан госбезопасности Максимов Алексей Алексеевич был военным комиссаром бригады.

Все посматривали на Максима с интересом, не очень понимая, с чего бы вдруг товарищ Михеев притащил сюда какого-то младшего лейтенанта да ещё и лётчика.

— Вижу, удивлены, — сказал Михеев. — Однако всё довольно просто. Павел Анатольевич, у меня к тебе просьба. И к вам тоже, товарищи. Отнеситесь к товарищу Святу со свойственным вам вниманием. Очень скоро товарищ Свят получит специальное задание в тылу врага. Для выполнения которого ему потребуется диверсионная группа. Набирать её он будет сам, такова договорённость. Но потребуется ваша помощь.

Некоторое время все молчали, обдумывая сказанное.

— Разреши вопрос, Анатолий Николаевич, — произнёс, наконец, Судоплатов. Его весёлые глаза заметно посерьёзнели.

— Разумеется, Павел Анатольевич.

— Ты сказал, такова договорённость. Договорённость кого и с кем?

— Договорённость товарища Свята с товарищем Сталиным, — сказал Михеев.

Полковник Орлов присвистнул и посмотрел на своего комиссара.

Максимов едва заметно пожал плечами, — ничего, мол, не знаю.

— Ого, — сказал Судоплатов. — Даже так?

— Не далее, как вчера, — сообщил Михеев. — Товарищ Свят был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением Ордена Ленина и медали Золотая Звезда. Вручал их ему непосредственно товарищ Сталин. При сём присутствовали товарищи Берия Лаврентий Павлович, Абакумов Виктор Семёнович и ваш покорный слуга.

— Ты не похож на слугу, Анатолий Николаевич, — усмехнулся Судоплатов. — Тем более, на покорного. Давай, признавайся, в чём тут дело. Почему лётчик, пусть и геройский, охотно в это верю, вдруг становится в наши чекистские ряды и, более того, получает диверсионное задание от самого товарища Сталина.

— Разрешите мне, товарищ комиссар государственной безопасности третьего ранга? — подал голос Максим. — А то я чувствую, что меня нет.

— И то верно, — сказал Михеев. — Давай, Коля.

— А можно сначала чаю? — спросил Максим и широко улыбнулся. — Глядишь, и разговор свободнее пойдёт.

— Конечно, — сказал Судоплатов, испытующе глянув на Максима. После чего обернулся и крикнул. — Абдурахманов!

Из дверей дощатой времянки, расположенной рядом с навесом, высунулся широколицый красноармеец.

— Здесь я, товарищ старший майор государственной безопасности!

— Ещё чаю всем нам! И бутерброды какие-нибудь сообрази.

— Есть! — бодро ответил красноармеец и