Читать книгу - "Суворовец. Том 2 - Анна Наумова"

зубом… Побродил по Невскому… Прошел мимо бывшего знаменитого «Сайгона», который к тому времени уже закрылся…

Стоп! А ведь сейчас-то он не закрыт! Культовое место вполне себе работает, собирая кучу интересной публики!

И, получается, можно туда даже зайти? И даже увидеть кое-кого, кого я когда-то и не мечтал увидеть, но чьи песни знал наизусть?

— Тюк-тюк! — стучали колеса. — Тюк-тюк…

«Под небом голубым… есть город золотой…»

Кажется, и минуты не прошло с тех пор, как я провалился в сон, прокручивая в голове знаменитые строчки. А когда я открыл мутные ото сна глаза, между наших полок уже стояла полная суровая проводница в форме.

— Любань уже проехали! — зычным голосом, который, кажись, был еще громче, чем у нашей «луженой глотки» — прапора Синички из Суворовского, возвестила она. И произнесла коронную фразу: — Сдаем белье!

* * *

— Мужики! — раздался знакомый голос. — Мужики!

— «Батя»! — заорал Илюха и кинулся к высоченной фигуре, поджидавшей нас на перроне. Я еще вчера, как только взял билеты, тут же позвонил Егору и сообщил, когда мы будем.

— Егор! Сколько лет, сколько зим!

— Андрюха! — «Батя» взял меня в охапку и приподнял. — Илюха! Все-таки приехали! Молодцы!

Так мы и стояли втроем посреди перрона, обнявшись.

Тем временем из вагона вывалился Кирилл — не только хмурый, но и заспанный.

— А ты чего тут? — вдруг с удивлением спросил его Егор, когда мы наконец закончили бурные приветствия. — Ездил куда?

— Тебя забыл спросить! — хмуро ответил ему новый знакомый и, перебросив сумку через плечо, быстро зашагал к зданию Московского вокзала.

А потом, заметив Маринку, которая тихонечко шагала вдоль перрона, заметно ускорился…

Егор хмыкнул и отвернулся, по своей взрослой привычке мудро решив не цапаться.

— Вот зануда!

— Ну это мы еще в поезде заметили! — со смехом заметил я. — Когда чувство юмора раздавали, этот Кирилл, походу, в наряде был.

— Ты знаешь Кирюху нашего? — изумился Егор еще больше. — Откуда, интересно?

— Да так… — я решил не рассказывать приятелю о недоразумении в поезде. — Считай, и не знаю вовсе. Случайный попутчик. Рядом ночью ехали… Слушай, а кто он вообще?

— Да так… — тоже обтекаемо ответил Егор. — В четвертом взводе учится. Толковый парень этот Кирюха, кстати. Очень даже толковый. Но зануда. Отличником все стать хочет, да не получается. Мы его так и прозвали — «Без пяти».

— Вот умора! Почему «Без пяти»? — заржал Илюха.

— А над ним будто какой-то рок висит! — тоже засмеялся «Батя», когда мы неспешно двинулись к вокзалу. — У него уже второй раз в четверти одна четверка получается. Остальные — «пятаки». Но одна четверка всегда есть. В первой четверти по физике была, в этой — по химии. Преподы все время говорят: «Вот, без пяти минут отличник!». А отличником стать никак не получается… А как там, кстати, наш «Пи-пополам»? Чего не приехал?

— Вера не пустила! — коротко пояснил я. — На все каникулы Миху, кажись, к себе изолентой примотала… Ну, он вроде бы даже и не против…

— Жаль очень… — расстроенно сказал Егор. — Он же из детдома. Наверняка ни разу в Ленинграде не был…

— Так я не из детдома, и тоже ни разу тут раньше не был! — вставил Илюха, глядя вокруг широко раскрытыми глазами. — И Андрюха, да?

— Да, да! — согласился я, не став, разумеется, рассказывать свой секрет. — В первый раз тут…

— Да, пацаны! — спохватился Егор, когда мы уже заходили в метро, на станцию «Площадь Восстания». — Мы сейчас к родственнице моей тогда сумки закинем… И айда гулять, да?

— Погодь, «Батя»! — я выудил из кармана мятый клочок бумаги, на котором корявым неровным почерком был накарябан адрес: — Слушай, я подумал: а чего нам твою родственницу стеснять? Женщина в возрасте, наверняка покоя хочет… А тут двое пацанов завалятся…

Здесь я маленько покривил душой.

Планы по заселению я изменил не потому, что не хотел стеснять родственницу нашего «Бати». Просто очень уж хотелось мне посмотреть другую, неформальную сторону жизни некоторых ленинградцев.

Мой старый дворовый приятель — Санька «Левый», который у нас недавно примкнул к хиппи, узнав, что я еду в Ленинград на несколько дней, дал мне один адресок своего приятеля, тоже хиппи. Сказал, что тот готов будет нас любезно приютить. Денька на три.

— Короче! — неразборчиво сказал он, слюнявя огрызок карандаша. — Вот сюда припретесь. Ща, погоди, вспомню… Герцена… да, Герцена… Вот дом и квартира. Позвонишь три длинных, один короткий. Скажешь: «От „Санни“, двое!».

«Санни» — это вторая кликуха нашего Саньки «Левого». Только хипповская.

— Спасибо, Сань… Ничего себе! — удивился я, беря бумажку и пряча ее себе в карман. — Как все серьезно! А про славянский шкаф спрашивать не надо?

— Да не! — махнул рукой товарищ. — Так, для порядка. Хиппи всегда друг другу помогают. Вписаться проблем никаких нет. Просто этот «Гирза», хозяин хаты то бишь, абы кого не пускает. «Лягашей» боится. Только по знакомству. А так — добро пожаловать в наш мир!

Герцена… это, кажется, та улица, которая теперь Большая Морская… В самом конце Невского.

А ведь тут и ехать-то — всего ничего! На метро от «Маяковской» — одна остановка!

— Мужики! — предложил я. — А что, если прогуляться? Сумки вроде нетяжелые! Страсть как хочется город посмотреть!

— Я за! — поддержал Илюха, которому не терпелось увидеть Ленинград. — Погнали, мужики! Че в душном метро толкаться?

— Ну раз так, то погнали! — согласился Егор и добавил с видом коренного ленинградца-интеллигента: — Покажу вам наш Невский!

Мы вышли из метро обратно на заснеженную Лиговку и перешли на Невский проспект. И уже вскоре я жал «три длинных, один короткий» у двери на третьем этаже дома по улице Герцена.

Глава 14

— Иду, иду! — раздался из за двери хриплый голос. — Ешки-матрешки! Только уснул после смены!

В замке раздалось лязганье. А потом дверь отворилась, и из нее высунулась взлохмаченная длинноволосая голова.

— Че надо? — поинтересовалась голова, обдав нас с приятелями мощным перегаром.

— От Санни! — вместо приветствия сразу сказал я. И уточнил: — Двое.

Голова уставилась на нас мутными глазами. А потом