Читать книгу - "Может быть, найдется там десять? - Владимир Михайлов"

Восемь человек оказались в конце концов в небольшом помещении – там сразу стало тесно, потому что и так свободного места было совсем немного, почти всю площадь занимали приборные пульты и весьма не слабый компьютер – не из тех, что называются персональными. Шумно дышали: взбираться пришлось достаточно высоко. Огляделись. Сидон сказал удивленно:

– Господи, да ведь это… Это же мой кабинет! – и тут же поправился: – Должен был быть – если бы…

Он имел в виду: «Если бы завод был достроен и пущен…»

– Совершенно верно, – согласился старик, приведший их сюда.

– Тише! – остановила их Морна. – Слышите? Они уже внизу.

Все прислушались.

– Здесь они нас и возьмут, – сказал Сидон. – Отсюда некуда уйти. Тупик. Вы с ними сговорились? – Он смотрел на старика в упор очень неласковым взглядом.

– Сейчас уйдем, – ответил старик спокойно. – Вот в эту дверцу, не видите? Это хорошо. Они тоже заметят не сразу. За нею – осторожно, там крутая лестница. Она приведет в музей. Без вопросов и колебаний – если хотите выжить.

– Ну что же, командуйте, – после секундной паузы проговорила Морна.

Группа не решилась сразу вступить в здание и запросила подкрепления. Через час с минутами она его получила и принялась обследовать дом, светя себе сильными фонарями и держа оружие на изготовку. Нельзя сказать, что эти их действия не дали результата; народу в разных углах как бы необитаемого строения обнаружилось не так уж мало, корпус несостоявшегося завода был самым, может быть, обширным бомжатником во всем Кишарете. Но среди этого пестрого населения так и не нашлось ни одного человека из тех восьми, которых следовало взять. Ни человека, ни даже следа. То есть сначала следы были, а потом вдруг кончились, и все тут, и даже лучшие собаки, оказались бессильны. В конце концов они привели группу в ту часть здания, которую арендовал у владельцев Кишаретский университет; понадобилась достаточно обширная площадь для фондов естественно-исторического музея, которому в старом, векового возраста, помещении уже давно было тесно. Тут было, конечно, на что посмотреть, начиная от родных альмезотских динозавров и кончая последними образцами флоры и фауны других миров. И хотя все это не было, конечно, живым, собак эти чучела и макеты сильно раздражали. Четвероногие служители закона, нарушая принятый порядок, некоторые экспонаты даже облаивали без команды – то ящера какого-нибудь, особо грозного с виду, то человеческую фигуру, их тут было с десяток или полтора – очень реальных, словно бы совсем живых, выглядящих почти современно и помещенных в музей, наверное, за какие-то заслуги или подвиги, хотя и не обязательно, в музеях злодеев бывает не меньше, чем людей просветленных. Словом, собаки подняли шум совершенно излишний, так что пришлось, убедившись предварительно, что на деле то были лишь макеты или, проще, чучела (всех, конечно, щупать не стали, проверили троих с краю), эти залы покинуть побыстрее и, возвращаясь в свое расположение, думать о том, как доложить о неудаче начальству так, чтобы было и правдоподобно, и не стыдно. Потому что если просто так и сообщить – были, мол, и неизвестным образом испарились, – все станут ржать и показывать пальцами, и прощай репутация, а уж премиальные – это совершенно точно. То есть предмет для размышлений был самым серьезным. На всякий случай – для очистки совести – троих оставили в засаде и убыли, поеживаясь при мысли о предстоящем докладе если не самому омниарху, то уж приору обители во всяком случае. Потому что слыл он мужчиной весьма суровым.

Воистину мир полон чудес или, выражаясь научнее, необъяснимых явлений. Хотя иные продолжают считать, что того, что не поддается объяснению, вовсе и не существует. Их дело.