Читать книгу - "Неистовые джокеры - Лианна С. Харпер"

— Так на чем мы остановились? — Улыбка вновь прочно заняла свое место на лице сенатора. — А, припоминаю. Мы говорили о вашем неоценимом вкладе.

Рулетка настойчиво прижалась плечом к плечу Тахиона, напустив на себя обезоруживающе уязвимый вид.

— О, сенатор, я вижу одного знакомого, с которым мне нужно поговорить. Посему я вынужден на некоторое время вас покинуть. Мадам, вы идете?

Он поднялся, подал Рулетке руку, и они быстро отправились на другую сторону трибун.

Людское море плескалось у самого края трибун, уходя вдаль широкой волнующейся гладью и заливая площадь перед Могилой Джетбоя. Перед ними возвышался сам мавзолей — огромные приподнятые крылья, устремленные в небо. Сквозь высокие узкие окна можно было видеть точную копию самолета «ДБ-1», подвешенную к потолку. А перед мавзолеем двадцатифутовый Джетбой стоял, устремив отрешенный взор куда-то поверх голов многотысячной толпы.

— Мы только что стали свидетелями любопытной маленькой драмы, — заметил Тахион.

— Да.

Он внимательно посмотрел в лицо своей спутницы.

— А ты недолюбливаешь сенатора. Почему?

— Я подозреваю, что он имеет долю в компаниях, получающих те самые многомиллионные заказы за государственный счет, о которых он тут разглагольствовал.

— Мне показалось, это пойдет на пользу народу Заира.

— Едва ли. Линию электропередачи разрабатывали с таким расчетом, чтобы невозможно было отводить энергию людям, которые живут вдоль нее. Если в двух словах, то весь этот миллиардный проект затевался для того, чтобы обогатить этого бандита Мобуту и чтобы разные международные корпорации могли погреть на нем руки — а еще для того, чтобы несколько крупных западных банков могли получить свой процент, причем немалый. Только народ Заира не получит ни черта и будет продолжать влачить жалкое существование, хотя их континент обладает богатейшими запасами минеральных ресурсов.

— Рулетка, ты — чудо.

Она обернулась и взглянула ему в лицо.

— Если ты собираешься начать рассказывать мне, какая я красавица, когда я тут перед тобой распинаюсь, отправишься вниз с трибуны!

Тахион шутливо поднял руки.

— Что ты, что ты, я восхищаюсь твоей страстью, и ты действительно очень красивая, но своим неравнодушием и увлеченностью ты… ты напомнила мне одну женщину.

Конец фразы вышел скомканным и повис в воздухе. Доктор сделал вид, что заинтересовался группой гостей праздника неподалеку от них. Рулетка от нечего делать тоже принялась разглядывать толпу и вдруг ахнула, заметив тень птеродактиля, накрывшую людей. Она подняла голову и в самом деле увидела птеродактиля — он направлялся прямо к ним. Тахион, обернувшийся на ее вскрик, вздохнул и замахал на незваного гостя руками. Доисторическое существо, нимало не смутившись, продолжило полет, а такисианин схватил ее за пояс и втащил обратно под навес ровно за миг до того, как на трибуны приземлилось несколько твердых катышков помета.

— Эй, Малыш! — крикнул Тахион, — Только попадись ты мне, я так тебя отделаю!

Мэр уже начал подавать знаки, и им пришлось вернуться на свои места. Через десять минут симпатичный парнишка в джинсах и футболке и с неумело замазанными прыщиками на подбородке пробился сквозь толпу и дерзко помахал такисианину.

— Эй, Тахи, а вот и я!

— Хорошо, хоть у тебя хватило ума одеться.

— Я все продумал. Оставил одежду в самолете. — Он махнул рукой в сторону мавзолея. — Решил, что ты надерешь мне задницу.

— Это и сейчас еще не поздно.

— А вот и не надерешь!

Мэр побарабанил по микрофону пальцем, и над площадью разнеслись оглушительные трескучие щелчки. Рулетка, которая переводила взгляд с мальчика на такисианина, увидела, как глаза парнишки тревожно расширились. Тахион, метнув на Коха виноватый взгляд, подскочил к краю трибуны. Малыш развернулся, нагнулся и услужливо подставил доктору тощий зад, и тот дал ему торопливого, но очень осторожного пинка.

— Малыш, не ввязывайся ни в какие авантюры.

— Так нечестно. Бессовестный такисианин пускает в ход инопланетные силы, чтобы подавить волю беззащитного ребенка, — объявил Малыш в стиле заголовков «Нэшнл информер».

— Малолетний преступник использует способности туза, чтобы досаждать горожанам.

— Досаждать? Почему не «наводить ужас»?

— Повзрослей для начала. — Мэр уже начал бросать на эту парочку негодующие взгляды. — А теперь брысь отсюда! Мне сейчас нужно выглядеть исполненным достоинства.

— Удачи.

Он махнул рукой и снова исчез в толпе.

— Кто это?

— Малыш Динозавр. Он умница, но, к сожалению, находится в том ужасном возрасте посередине между мальчиком и мужчиной, когда с ним очень трудно общаться. Тузы просто рвут и мечут, потому что он вечно путается у них под ногами. Должно быть, его родителям нелегко растить туза, но дети — это такая радость…

— Эй, тебя все слушают, — сказала Рулетка, прерывая его болтовню.

— О, спасибо тебе. — Наклонившись к ее уху, он добавил: — А после этого мы сможем удрать отсюда.

Инопланетянин выглядел довольно комично. Невысокий, едва видный из-за возвышения, в красном атласном костюме и с длинными рыжими волосами, как у панкующего лорда Фаунтлероя. Женщина заметила, что у него нет при себе заранее заготовленного текста, и задумалась, разумно ли произносить такую речь экспромтом. Потом он поднял голову и заговорил, и комизм уступил место достоинству — и искреннему состраданию.

— Мне всегда нелегко подобрать слова в этот день. Если мы празднуем, то что? Или же мы воздаем почести и вспоминаем? И если так, то кому мы воздаем почести и что вспоминаем, чтобы не повторить подобных ошибок впредь? Сегодня вы не раз услышите о Джетбое, о Черепахе, о Циклоне и сотне других тузов. — Он махнул в сторону массивного зеленого панциря, висевшего в воздухе над толпой. — И обо мне тоже. Но я не думаю, что это справедливо, и хочу сказать о других. О Глянце, приютившем брошенного ребенка, о Джубале, у которого всегда найдется в запасе монетка для джокера, временно оказавшегося на мели, и о Десмонде — Ксавье больше чем кто-либо другой сделал для того, чтобы в Джокертауне появлялись парки и процветали школы.

Я говорю о джокерах потому, что считаю — они могут многому научить и стать достойным примером для других людей. Их страдания, умственные, физические и душевные, стоят в одном ряду со всем тем, что пришлось пережить человечеству за его историю, и они перепробовали множество способов справиться со своей изоляцией, начиная от мужественного терпения в ответ на все обиды и притеснения полиции и прочих должностных лиц и заканчивая насилием, в которое вылились события тысяча девятьсот семьдесят шестого года. А теперь они изобрели новый подход. Чувство уверенности в себе и в помощи соседей позволило им создать в границах так называемого Джокертауна настоящую сплоченную общину.