Читать книгу - "«Флоту – побеждать!» - Вячеслав Коротин"

— Так что у нас с повреждениями, Михаил Павлович?

— «Паллада», как я и говорил, — спешно прожевав закуску, Молас был всецело к услугам командующего, — подорвана с носа, и ремонт займет не меньше двух недель после постановки в док. Но до дока нужно еще дойти из Дальнего. На «Пересвете» одно десятидюймовое орудие прямым попаданием загнуло вверх так, что оно торчит как рог носорога. Исправить его или заменить пушку у нас возможностей нет.

— Понятно. «Аскольд»?

— Разворочена третья труба, несколько пробоин. В целом ничего серьезного. «Баян» и «Новик» тоже без существенных повреждений. Как и на всех броненосцах, исключая «Петропавловск» и «Пересвет» — этим досталось посильнее. Но считаю, что через неделю-две все корабли, кроме «Паллады», будут в строю.

— Общие потери?

— Среди экипажей?

— Именно.

— Семьдесят девять человек погибли, из них четыре офицера. Сто восемьдесят шесть раненых. Вероятно, что некоторые из них не выживут.

— Упокой, господи, души рабов твоих, души воинов, павших за Отечество, — перекрестился Макаров.

— Какие у нас планы дальше, Степан Осипович? — осведомился Молас.

— Да никаких пока. Защищать Цинджоу силами канонерок и миноносцев. А вот когда к нам присоединятся «Цесаревич» с «Ретвизаном», тогда и начнем трепать нервы нашим японским друзьям… — Какие повреждения наблюдались у противника?

— На броненосцах вы и сами видели, Степан Осипович — пожары на всех четырех, что и как — непонятно, а вот «Асаме» досталось знатно — с «Пересвета» и крейсеров докладывают, что у нее чуть не треть борта вырвало попаданием в шестидюймовый каземат. «Собачка» под адмиральским флагом, вероятно «Читосе», тоже здорово получила и в преследовании не участвовала.

— Тоже приятно, — кивнул Макаров.

— Господа, — прервал адмиралов Верещагин, — мне, честно говоря, не терпится отведать рыжиков от Марии Фоминичны.

— И то правда, — согласился Степан и потянулся к графину.

В этот момент как раз принесли щи из кислой капусты. Пахло от супницы умопомрачительно.

На второе подали фрикасе из курицы, а потом последовал кофе с яблочной слоенкой.

Степан настолько осоловел от обильного обеда, что сегодня ограничился осмотром повреждений только «Петропавловска». Но зато доскональным. Практически каждую снарядную пробоину лично осмотрел, выяснил характер повреждений, расспросил матросов и офицеров…

На следующий день занимался тем же самым, но уже на других поврежденных кораблях. С перерывом на благодарственный молебен, для участия в котором пришлось съезжать на берег.

А вот утром десятого мая произошло еще одно приятное событие…

— Ваше превосходительство! — Лейтенант Азарьев влетел в салон адмирала практически без стука. То есть постучать-то он постучал, но ответа дождаться не успел. — С Золотой горы передают: «К крепости подходит «Богатырь».

* * *

Приказ о проведении данной операции был отправлен во Владивосток еще месяц назад, причем знали о его содержании только два человека во всем Порт-Артуре — сам командующий флотом и его начальник штаба. Молас даже лично зашифровал текст и лично же передал лейтенанту Долгобородову, командиру миноносца «Лейтенант Бураков», наверное, самого быстроходного корабля в мире. Пакет благополучно доставили в Инкоу, и вскоре начальник Владивостокского отряда контр-адмирал Иессен ознакомился с распоряжениями Макарова. Прочитанное не вызвало восторга у командующего отдельным крейсерским отрядом. Во-первых, категорически запрещалось использовать крейсера для любых целей, кроме как выполнение боевых действий на коммуникациях противника, а во-вторых, предписывалось направить в Артур единственный бронепалубный крейсер «Богатырь», причем приблизительный план действий прилагался.

Как ни жалко было Иессену отдавать свой самый современный корабль, но приказ есть приказ, и через двадцать дней «Россия», «Громобой», «Рюрик», «Богатырь» и «Лена» подняли якоря и покинули бухту Золотой Рог.

К Сангарскому проливу подошли, как и планировалось, во время отлива, когда течение из Японского моря в Тихий океан достигает максимальной скорости, и сама природа подарила русским крейсерам дополнительных пять-шесть узлов.

Океан встретил отряд свежим ветром и приличным волнением, что, как ни странно, обрадовало русских моряков — их корабли как раз и строились для плаваний в океане: большие и высокобортные, они не боялись даже серьезной волны. Чего нельзя сказать об их потенциальных противниках — японских броненосных крейсерах. Так что столкновения с силами Камимуры в ближайшее время можно было не опасаться.

Проходя на юг вдоль восточного побережья Японии, особо не скрывались. Досмотрели пять судов, из которых три отпустили. А вот американский «Орландо» с грузом хлопка отправили на дно, предварительно, конечно, сняв экипаж. На подходах к Токийскому заливу повстречали британский «Феникс», идущий с грузом бездымного кардиффа в Йокогаму. Этот топить не стали, а с призовой командой направили во Владивосток — боевой уголь мог еще очень и очень пригодиться.

Именно здесь «Богатырь», предварительно забункеровавшись с «Лены», отделился от остальных кораблей отряда и направился в Желтое море.

По совету Макарова поставили фальшивую трубу, и четырехтрубный крейсер с «Юнион Джеком» на гафеле, следующий курсом на Вэйхавэй, не вызвал в этих водах никаких подозрений у встречных судов…

На закате, когда до главной базы британского флота на Дальнем Востоке оставалось около сорока миль, повернули к Квантунскому полуострову. А после наступления ночи оставалась уже только одна опасность — налететь на шальную мину прямо под стенами родной крепости. Так что когда в лучах рассвета вдали затемнели горы, Стемман приказал радировать в Артур о своем прибытии и просьбу выслать навстречу миноносцы для проводки мимо минных полей.

Адмирал Лощинский решил не рисковать и отправил на контрольное траление фарватера свои шаланды, которые, несмотря на внешнюю невзрачность, зарекомендовали себя самым эффективным средством борьбы с минной опасностью. На все про все ушло полтора часа, и, надо сказать, что одну мину своими тралами они все-таки зацепили. Когда можно уже было не опасаться получить непредвиденный удар в днище, навстречу «Богатырю» на борту «Боевого» вышел сам Макаров. Адмирал не стал лихачить и карабкаться по штормтрапу на борт крейсера на внешнем рейде. Просто поприветствовал его командира и экипаж в рупор, поздравил с блестящим выполнением боевой задачи, и миноносец сопроводил столь желанного гостя в порт. Благо стояла высокая вода, и портовые буксиры безо всяких проблем завели «Богатырь» на рейд внутренний, где своего нового товарища дружно приветствовали салютом как корабли эскадры, так и береговые батареи крепости. Дружное и раскатистое «Урааа!!!» неслось со всех сторон, и ни один, наверное, матрос уже не сомневался, что Бог, конечно, на русской стороне.

Когда крейсер встал на якорь в указанном ему месте, к борту подвалил «Боевой», и адмирал смог спокойно подняться на него по парадному трапу. Макарова тут же встретил Стемман. Слегка волнуясь, командир корабля отрапортовал начальству о своем прибытии в Порт-Артур и проводил на шканцы, где уже выстроились все свободные от вахты офицеры и матросы.