Читать книгу - "Вспомнить все - Вадим Тарасенко"

– А не зайти ли нам куда-нибудь промочить горло. По-моему, мы это заслужили, а? Вот только Майкл, – на лице белой девушки читалось неподдельное огорчение от того, что она не сможет весело провести время в обществе лучшей подруги.

Та отреагировала мгновенно:

– А что Майкл! Еще не ночь, подруга! Вкусные штучки я предпочитаю оставлять на десерт.

Две девушки, громко хохоча, решительно распахнули стеклянные двери одного из баров.

Соединенные Штаты Америки.

Портленд, штат Орегон. 30 августа. Пятница.

12.20 по местному времени.

Белый мяч, получив удар клюшкой, взвился вверх, прочертил в воздухе параболу и вновь коснулся зеленого газона, перелетев на метр небольшое, десять на десять, озерцо.

Молодой араб, в белой спортивной шведке и в таких же белых шортах, с черными солнцезащитными очками на глазах, дождавшись, пока мяч остановится, покачал головой:

– Великолепный удар, господин Рамиз. А я, пожалуй, не смогу за один удар преодолеть эту преграду. Слишком далеко для меня.

– Если не ставить перед собой больших задач, зачем жить? Если боишься попасть мячом в лужу, зачем играть в гольф? – Его партнер, пожилой араб с коротко стриженной седой бородкой, насмешливо смотрел на своего молодого собеседника.

Тот смутился, еще раз покачал головой и встал около своего ярко-желтого мяча. Игра только началась. Желтый шар находился еще на площадке ти[25], где еще минуту назад находился его белоснежный коллега. Резкий взмах клюшкой, глухой удар, и второй мяч взмыл над изумрудно-зеленым полем. Ему повезло меньше – не долетев двух метров до кромки озера, он упал в него, подняв целый сноп брызг.

– Ну вот видите, господин Рамиз, я же говорил!

– Сахир, ты слишком высоко бьешь клюшкой по мячу. Поэтому он у тебя летит по пологой траектории. А надо бить по мячу под самый низ. Тогда он будет лететь, круто забирая вверх, как минометная мина.

Взяв свои сумки с запасными клюшками, игроки не спеша направились к своим мячам.

– Я это понимаю, господин Рамиз. Но если я стараюсь пониже ударить по мячу, я сильно клюшкой задеваю землю, и сила удара уменьшается. Получается еще хуже.

– Тренируйся.

– Тренируюсь, но пока не получается.

– Зачем же ты тогда так сильно бил, зная, что не перебьешь мяч через это препятствие? Ударил бы слабее, чтоб мяч оказался у воды. Вторым ударом постарался бы наверстать упущенное.

– Так вы же мне сказали! Зачем играть в гольф, если боишься замочить мяч в воде.

Пожилой араб улыбнулся:

– Уважать мнение старших – это, конечно, похвально. Но не всегда старший может знать все. Ты должен сам думать, как лучше выполнить ту или иную работу. Иначе можешь, как твой мяч, оказаться в луже.

Молодой человек насупленно молчал. Его собеседник это заметил и вновь улыбнулся:

– Не расстраивайся, Сахир. Лучше посадить в лужу свой мяч, чем сесть самому. Я уверен, что в настоящем деле ты своих противников посадишь в лужу, – пожилой араб приобнял Сахира за плечи.

Между тем арабы подошли к озерцу, в котором плавал ярко-желтый мяч. Пожилой араб не спеша обошел озеро, подошел к своему мячу и, став в стойку, с силой нанес но нему удар клюшкой. И вновь белый шарик легко взмыл вверх и, очередной раз прочертив небо, упал далеко впереди.

– Теперь твоя очередь!

Молодой человек осторожно зашел в воду, доходившую ему до колен. Подошел к мячу и стал примериваться к удару.

– Правила разрешают вбросить мяч рядом с препятствием со штрафом в один удар. Подумай! – Господин Рамиз, привычно улыбаясь, смотрел на молодого игрока и не пытался скрыть насмешливый тон своего голоса.

Тот бросил на него короткий взгляд, вновь опустил голову, еще раз поудобней перехватил клюшку и, резко крутнувшись, нанес мощный удар. Вверх взвился фонтан брызг. Желтый мячик, пролетев метров десять, плюхнулся на траву газона. Сахир, стоя по колено в воде, в намоченных шортах и шведке, тихо выругался.

– И запомни еще одно правило, – пожилой араб дождался, пока его компаньон по игре не выбрался из озера и не подошел к нему. – Всегда оценивай информацию хладнокровно и непредвзято. От кого бы она ни поступила и в какой бы форме она ни была сказана. Я намеренно насмешливо подал тебе дельный совет, а ты, вместо того чтобы хладнокровно проанализировать его, поддавшись гневу, просто поступил наперекор ему. И оказался в проигрыше! Запомни, оправдано все, что помогает быстрей загнать мяч в лунку! Если для этого надо пройти через унижения, значит, проходи. Зато потом будут унижаться твои враги. Ясно?

– Ясно, господин Рамиз.

– Вот и отлично! А теперь давай перейдем к делу, ради которого я тебя и вызвал сегодня. А то до паттинг-грина мне осталось ударов пять – можно и не успеть тебе его изложить. А суть его такова – ты должен со своими ребятами устроить хорошую потасовку с русичами первого сентября в Шелвуд-Парке.

– Это когда они будут праздновать свой День знаний?

– Да. Русичи, живущие у нас в Америке, очень любят этот праздник. Вот и помоги им его провести!

– Но нас же может арестовать полиция!

– Не может, а непременно арестует. Должна арестовать! Всех!

– Но зачем?

– А вот это, Сахир, как раз тот случай, когда ты должен просто слушать и выполнять приказы старшего, без всякой инициативы с твоей стороны. Так надо!

И вновь белоснежный шар взметнулся в небо, все ближе и ближе приближаясь к цели.

Пекин. Чжунпаньхай. Рабочий кабинет

Председателя народного собрания КНР Ли Чжаосина.

31 августа. Суббота.

10.01 по местному времени.

– Товарищ Председатель, русич в Вашингтоне. Вчера он, очевидно, посетил Брэдлоу, находящегося в госпитале имени Вашингтона, – Ван Цзябао подобострастно смотрел с экрана видеофона.

– Что значит, очевидно? – Хозяин кабинета прикоснулся пальцем к кнопке включения канала обратной радиосвязи, но затем неторопливо руку убрал.

– Наш агент, работающий в госпитале, вчера видела русича там. Она видела, что тот посещал строго охраняемую палату на четвертом этаже. Я думаю, там находится Брэдлоу, и русич приходил к нему. Другого объяснения я не нахожу.

– Ошибка исключена?

– Наш агент прошла в нескольких метрах от русича, когда тот выходил из палаты. Его лицо она знает по фотографиям из газет и журналов.

– Содержание разговора, как я понял, осталось неизвестным?