Читать книгу - "Вспомнить все - Вадим Тарасенко"

– Билл, русич прилетает завтра. Я возлагаю на тебя персональную ответственность за его безопасность.

– Слушаюсь, сэр.

– Если и с ним что-то случится, это уже ничем нельзя будет оправдать. Это будет уже даже не полное служебное несоответствие, а что-то, граничащее с государственной изменой, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Я это понимаю, сэр.

«Нет, точно уйду в отставку».

И вновь между собеседниками возникла пауза. Имеющий все мыслимые защиты от прослушивания правительственный канал связи сейчас лишь передавал изображения двух людей, власть и возможности которых и не снились героям седых легенд, не говоря уже о реальных людях, иногда покорявших полмира.

– Скажи, Билл, – Президент наконец нарушил молчание, – почему Брэдлоу был похищен, да еще у себя в стране и притом еще и в столице? А при освобождении так тяжело ранен? Что-то не вяжется это с образом любимца Бога. Да, его похищению способствовало наше разгильдяйство, – прищуренный взгляд на директора ЦРУ, – но он же его любимец! Почему же Бог не сделал так, чтобы похищение не удалось? У похитителей бы поломалась машина, дало осечку оружие, Господи, да есть тысячи случайностей, ставящих крест на самых безупречно продуманных операциях!

– Я ждал этого вопроса, сэр, – директор ЦРУ на мгновение замер, собираясь с мыслями. – Но, к сожалению, кроме банального «пути Господни неисповедимы» ничего другого для пояснения предложить не могу. А может, он недостаточно, так сказать, любимчик.

– Поясни, – коротко бросил Чейз.

– Допустим, растет ребенок в семье, обожаемый родителями, которые прощают ему разные шалости. Но есть проступки, которые, безусловно, подлежат наказанию, если родители, конечно, не полностью ослеплены любовью. Например, жестокость. Или к людям, или к животным.

– А Бог, естественно, не ослепленный любовью родитель?

– Это уж точно, сэр, – Ред чуть улыбнулся. – Судьба Адама и Евы – яркий тому пример.

– Что ж, в этом что-то есть. – И вновь Билл Ред на своем экране видеофона наблюдал, как Президент страны задумчиво барабанит пальцами по столу. – Остается только понять, чем Брэдлоу провинился перед Господом.

Директор ЦРУ неопределенно пожал плечами:

– Трудно сказать, сэр. Опять же – пути Господни неисповедимы. Есть поступки человека, приветствуемые в обществе, но, может быть, осуждаемые Господом. Но что бы там ни было, Брэдлоу, безусловно, любимец Бога. Мне тут мои сотрудники кое-что накопали по его ранению. Шанс выжить у него был один из ста тысяч. Отклонение траектории пули в любом направлении на миллиметр привело бы к летальному исходу. И еще один любопытный факт. Сходное ранение, даже дважды, получал один русич.

– Кто?

– Он жил в… – на экране видеофона было видно, как Ред скосил глаза на свой компьютер, – … девятнадцатом веке. Фамилия Кутузов.

– Это, по-моему, полководец, выигравший войну у Наполеона?

– Да, сэр. Так вот, Кутузов получил сходное ранение дважды. Только пули, наоборот, попадали в левый висок и выходили в районе правого глаза. Он даже не лишился зрения на этот глаз.

– А у нашего любимца второе ранение не в голову, а гм… в ягодицу. По сравнению с Кутузовым это как насмешка, – Чейз скривил губы в ироничной усмешке.

– Я бы так это не трактовал, сэр. Скорее дружеский шлепок отца по заднему месту ребенка. Мол, иди и больше в такие ситуации не попадай.

– М-да… Опять эти русичи. Куда ни ткни, одни любимцы. Чуть ли не нация любимцев, – хозяин Белого дома недовольно качнул головой, словно сердясь на собственный же вывод.

– По их истории, сэр, такого вывода я бы не сделал.

– Ты тут приводил одну поговорку, Билл. О путях Господних. Так я тебе приведу другую. Кого боги полюбят, того они заставят много страдать. И хотя поговорка греческая, это как раз о русичах.

– Может быть, сэр, – директор ЦРУ решил не дискутировать с Президентом.

Чейз бросил взгляд на часы, высвечивающие в нижнем левом углу экрана:

– Ладно, Билл, пора закругляться, дел невпроворот. Еще раз напоминаю, с этим русичем ничего не должно случиться. Ничего. Ни при каких обстоятельствах. И ты за это персонально отвечаешь.

– Я понял, сэр.

И прежде чем прервать связь, Президент Соединенных Штатов Америки неожиданно добавил:

– А Брэдлоу, возможно, ответил перед Богом не за свои проступки. – И, усмехнувшись на вопросительный взгляд собеседника, пояснил: – У Бога он представлял нашу нацию. И ответить он мог за нас, за проступки нашей нации.

Что-либо ответить Билл Ред не успел – экран видеофона погас. И еще несколько минут директор ЦРУ, советник по национальной безопасности смотрел на погасший экран, будто пытаясь в нем разглядеть ответ на вопрос: прав ли был Президент страны относительно своего последнего предположения или нет. Черный экран отражал какие-то неясные блики.

Отель «OldFaithful».

17.10 по местному времени.

– Ма, а мы скоро домой поедем?

– Куда ты спешишь? Мы же только приехали в магазин.

– Ну мы же уже купили целых три компьютерных игры!

– Если бы ты только в них еще и играла. Через месяц тебе идти в школу. В четвертый класс. Все дети готовятся к школе. Что-то там ищут в Интернете, играют в развивающие игры. А ты все лето со своей собакой пробегала.

– А если мне нравится играть с Диком? Он такой большой, сильный и добрый. А в школе я и так буду хорошо учиться, как и раньше. Я тебе обещаю, мамочка, – на мать смотрели голубые детские глаза.

Мать, ничего не ответив, покачала головой.

– Ну что, поедем домой? – детский мозг, не желая вдаваться в нюансы переживаний взрослого, гнул свое.

Мать грустно утвердительно кивнула головой:

– Да, в этом ты вся в папу. Поехали.

И тут же получила по-детски наивный, искренний ответ:

– А разве это плохо? Папа у нас же хороший.

Взглянув в широко распахнутые глаза ребенка, женщина, не выдержав, рассмеялась:

– Хороший, хороший. Пошли уж, горе луковое. Темно-зеленый «форд» легко проглотил двадцать пять километров и через полчаса остановился около небольших кирпично-красных ворот. Автоматика дома мгновенно идентифицировала вылезших из автомобиля людей и тут же услужливо распахнула перед ними ворота, приглашая войти мелодичным звоном. Бетонная дорога, рассекая небольшую изумрудную лужайку травы, вела от ворот к дому. Окна дома приветливо отблескивали на солнце. Высоко в голубом небе плели одним им понятные узоры ласточки.

– Ma, а где Дик? – недоумевающе-испуганный детский голос резким диссонансом прозвучал среди этой природной гармонии.