Читать книгу - "Охотники - Джеймс Фелан"

Я стал вспоминать, как мы пришли в этот небоскреб, что мы здесь делали день за днем…

…и вдруг понял, что я — часть всего случившегося, что я тоже — на войне. Понял, что я убийца и вор. Я брал чужое и убивал — и почти не чувствовал своей вины.

— Спокойной ночи, — прошептала в темноте Мини.

— Спокойной ночи.

20

Утром все сели завтракать, а я все лежал и лежал, потому что никак не мог отойти от ночных кошмаров. Я с головой укрылся одеялами, свернулся калачиком и пытался забыть свои сны. Через щель в одеяле я видел, что Дейв готов к выходу — даже пистолет зарядил.

— Газ кончился, — сказала Анна. — Может, вскипятим от генератора электрочайник?

— В генераторе тоже пусто, — ответил Дейв.

— Слушай, а почему американцы называют бензин газолином? Ну, вот газ вы называете газом, а бензин — газолином?

Еще некоторое время Анна с Дейвом переругивались. Дейв обвинял Анну в ненависти к американской культуре. Закончился спор тем, что Дейв выдал:

— И вообще, можешь больше не переживать по поводу Америки! — и замолчал.

Вылезать из постели не хотелось.

— Ну, так какие у нас планы? — не выдержала через час Анна. — Мы уходим сегодня или нет?

Мини не было слышно — наверное, еще спит. Я посмотрел на двери в кухню, и впервые мне захотелось, чтобы оттуда появился кто–нибудь, кроме этих троих. Пусть даже охотник, да кто угодно, лишь бы…

— Ты уходишь с нами или остаешься? — спросила Анна, присев ко мне на кровать.

Я не ответил, делая вид, что сплю, хотя прекрасно понимал, что Анна в мои хитрости не верит. Я устал, я не знал, как дальше быть, и меньше всего мне хотелось принимать сегодня важные решения.

— Не веди себя как эгоист!

У меня горело лицо, дико болело горло. Неужели я схватил ангину? Я вдруг покрылся потом, сердце заколотилось, веки будто отекли. Ну почему спасатели не могут найти меня сами? Почему нельзя остаться здесь еще на пару дней?

— Мы все спланировали, подготовились, а ты начинаешь валять дурака! Между прочим, это была твоя идея.

Анна поднялась и ушла в кухню. В тот день я так и не встал с постели. Ребята что–то там обсуждали, складывали и перекладывали вещи, время от времени кто–нибудь подходил ко мне, убеждал подняться, но я не слушал их. Да пусть бы шли без меня! Я прекрасно обойдусь без них! Да, я отлично обойдусь без них!

Я поднялся, только когда стемнело, завернулся в одеяло. Ребят нигде не было, но по сумкам я понял, что они не ушли. Взяв из бара банку «Спрайта», я прямо в одеяле пошел на смотровую. Никого не хотелось видеть. Пусть я эгоист — мне все равно. Горло страшно болело — наверное, у меня и вправду ангина. А может, просто сдали нервы. Я посмотрел на запад, на юг и уселся на пол: пил «Спрайт», смотрел и ждал. Казалось, я могу просидеть так бесконечно долго. Может, я тоже становлюсь охотником.

На черном ночном небе ярко сияли звезды. Я вспомнил, как в школе ходил в походы, как жаркими летними ночами спал на улице в спальнике и считал падающие звезды. Чем чернее было небо, тем больше падало звезд. Оказалось, Нью–Йорк — самый темный город в мире. Когда–то он весь светился огнями, неоном и бурлил жизнью даже ночью, а теперь повсюду простиралась темнота. Мир будто перевернулся с ног на голову, и черное небо стало землей, а расцвеченная огнями земля — небом.

А потом я увидел, как на западе, где–то за Гудзоном, где раскинулся штат Нью–Джерси, вспыхнули огнями несколько зданий. Там был свет!

Электрический свет! Самое прекрасное творение человеческого разума! Я не рыдал так искренне и без стеснения с тех пор, как ушла мама.

Электрический свет! Чудесный, яркий, он там, где люди!

Я был готов уходить.

21

— Нас ждет Нью–Джерси! Ура! — завопил Дейв.

Мы проработали маршрут, обсудили все детали и были готовы к старту.

— На катере мы пересечем Гудзон, а оттуда до района, где горит свет, всего пара кварталов. Представляете, мы придем туда, а там все в порядке? — сказал я.

И все в курсе, что случилось.

И все в курсе, что делать дальше.

И у них есть самолеты.

Со смехом, просто потому, что не могли не смеяться от радости, мы уминали одну за другой шоколадки с «шоколадного» столика. Мы решили уходить с первыми лучами солнца, чтобы добраться до Нью–Джерси к полудню. Я отлично себя чувствовал и не испытывал ни малейших угрызений совести из–за того, что задержал отход своей болезнью. Ребята стали считать меня первооткрывателем — Куком, Колумбом, Поло, но мое открытие было куда важнее: я не просто увидел новую землю, я нашел новую жизнь! И, слава богу, эта жизнь состояла не только из меня, не только из нас четверых!

Мы болтали без умолку, от возбуждения перескакивали с темы на тему.

— А не порулить ли мне пожарной машиной? — вдруг ляпнула Мини: по–моему, она была слегка пьяна.

— В какой–то передаче по «MTV» показывали одного рэпера известного, — стал рассказывать Дейв. — Ну, и у него был огромный гараж. Я–то думал, там будут стоять всякие «феррари» и «порши», а там были одни пожарные машины, представляете? А что, мог себе человек позволить.

— Фу, ну мерзость! В мире дети голодают, а тут такое! И вообще, ненавижу этот канал, — сказала Анна.

— Да, ладно, что там ненавидеть. Это слишком серьезное слово, — сказал я.

— А что, ты прямо всех любишь? Я–то думала, что австралийцы ненавидят нас, англичашек.

Я с удивлением посмотрел на Анну. Если она решила, что я ее ненавижу, то как же она ошибается!

— Чего нам вас ненавидеть? У нас даже королева общая. А вот Дейв, да, он вполне может вас ненавидеть. Это ведь его народ воевал с вами за независимость.

— Жестко, но правильно! — среагировал Дейв. — Было такое. И мы надерем задницу любому, кто снова попробует провернуть нечто подобное.

— Что именно? Колонизировать вас?

— Да что угодно. Вы же видели, почти в каждом офисе, в каждой квартире есть оружие. И пусть только чужаки попробуют высадиться на нашей земле — три миллиарда вооруженных американцев будут драться до последнего.

— А представляете, если Штаты в свое время не купили бы Луизиану? — вдруг пришло мне в голову. — Наполеон бы отсиделся, перевооружил армию и разгромил бы Британию в пух и прах.

— Вот видишь, все–таки вы нас ненавидите, — сказала Анна, глядя в окно.

— Да ладно тебе. Кстати, вполне возможно, что проблема голодающих детей в мире уже снята.

— Или наоборот, стоит еще острее…

— Все может быть, — сказал я и посмотрел на свет в окнах Нью–Джерси. — Зато может не быть проблемы глобального потепления.

Мы молчали. Каждый думал о том, что готовит нам будущее и как в нем дальше жить. Хотелось верить, что скоро рядом будут люди, знающие больше нас, понимающие, что происходит. Я вырос вместе с интернетом, я привык находить там ответы на все вопросы и моментально узнавать новости. Темнота, информационный вакуум, в котором мы прожили последние десять дней, казались какими–то нереальными. Нам стало не так важно, кто и зачем это устроил, гораздо важнее было знать, что делать дальше, как бороться с последствиями. Совсем скоро мы будем в Нью–Джерси, встретимся с настоящими живыми людьми, узнаем, к чему готовиться в будущем.