Читать книгу - "Посейдоника II - Хельги Толсон"

– А они красивая пара, – сказала Юна, провожая взглядом удаляющихся Стратиониса и Тэа.

– Тут не поспоришь, – охотно согласился Игорь, чуть наклонившись к девушке, чтобы лучше слышать, – Тэа неожиданно быстро выросла. Я, пожалуй, даже рад, Никиас хороший парень, хотя будущего у них, наверное, и нет.

– Это еще почему? – возмутилась Юна, – а я уверена, что есть. Любви, если она настоящая, ничего не сможет помешать. – Игорь мог поклясться, что услышал в голосе девушки некий вызов…

– Любви да, не сможет… – задумчиво произнес он, – но, насколько я узнал лейтенанта, тут еще вопрос долга. Он не останется на Посейдоне, захочет вернуться, а мы не сможем его удержать. Как только он поймет это, то улетит.

Юну эти слова явно расстроили.

– Но я почему-то думала, что раз он прилетел…

– …То сделал выбор? Как я когда-то? Нет, там была сложная ситуация и все они выбирали из двух зол меньшее. Тот же Маноэл, например, остался. Хотя вот он-то как раз, может, и прижился бы у нас. Не уверен за Алекса, но Никиас точно захочет обратно. Они просто пока не понимают, что их никто не будет удерживать силой. Для них, мыслящих привычными им категориями, это скорее мягкий плен. Я б, в свое время, на их месте думал бы точно также.

Юна неожиданно повернулась лицом к Игорю и положив руку ему на плечо очень тихо сказала:

– Здесь тоже многое поменялось с началом войны. Сейчас это не заметно, но все больше людей теряет терпение, с каждым погибшим, с каждым уничтоженным кораблём появляются те, кто считает, что надо это все заканчивать. Меня это беспокоит.

– Что именно, Юна? Что беспокоит?

– Ненависть. Она как вирус, распространяется по телу, поражая все новые и новые органы, а мы утратили к ней иммунитет. Не знаю как это еще обьяснить. Ты должен и сам понимать. Да, в войне участвуют только те, кому это интересно и кто сам решил, что это его долг. Военная коллегия целиком состоит из добровольцев, и они обещали, что в течение года все закончится, и они принудят Федерацию к миру или отступят. И все идет к тому, что у них получится. Они изматывают их экономику, уничтожают военный потенциал, но мне кажется, мы сами не понимаем, что яд ненависти проникает проникает в наше общество все глубже и отравляет все сильнее с каждым днем этого противостояния.

Игорь задумался. Он никогда не думал о том, насколько устойчиво посейдонское общество и почему. Ему оно всегда казалось эдакой сверхсбалансированной системой, которую просто невозможно вывести из равновесия. За две тысячи лет его существования в современной форме никаким вызовам не удалось пошатнуть его базовые принципы. Даже изобретение матвизов, которые полностью закрыли вопрос с обеспечением личных бытовых нужд, не превратило посейдонцев в общество безумного потребления, что вполне могло случиться. Более того, по мнению Игоря это просто обязано было случиться. Но нет. Они смогли это преодолеть и сделать доступность материальных благ лишь инструментом, помогающим в пути, а не целью существования. И разве может небольшая война, которую они ведут, имея в любой момент возможность отступить и затеряться в бесконечности звезд ядра галактики, так пошатнуть посейдонское общество? Какие глубинные, скрытые, загнанные самый дальний уголок сознания животные инстинкты пробуждаются в людях в такой момент? Неужели все, к чему шли, все чего добились посейдонцы, рухнет, как карточный домик, лишь только древний инстинкт homo sapiens, сотни тысяч лет отвоёвывавших у беспощадной природы право на жизнь, вновь пробьет тонкий налет цивилизованности и бурной рекой сметет те жалкие барьеры, которые выстроены его пути.

От этих мыслей Игорю стало не по себе, сердце бешено заколотилось, воздух будто закончился. Через пару глубоких вдохов он, наконец, взял себя в руки и собрался, было, обьяснить Юне, что это все просто невозможно, как чья-то тяжелая рука легла ему на плечо.

– Игорь Романов? – вопрос был, скорее, утверждением, и задал его высокий, очень крупный мужчина в темном облегающем комбинезоне, совсем не подходящем для окружающей обстановки. Даже в царившем вокруг полумраке Игорь сразу заметил значок Коллегии Исследователей на правой стороне груди незнакомца.

– А кто спрашивает? Не видишь, я с девушкой разговариваю? – нарочито резко ответил Игорь, дернув плечом, чтобы скинуть руку незнакомца. Будь дело где-нибудь в Федерации, он бы уже начал драку или, схватив Юну, убегал бы, куда глаза глядят, но на Посейдоне мозг отказывался верить даже в теоретическую возможность опасности, хотя инстинкты человека, проведшего последние несколько месяцев в бегах, просто вопили о том, что ничего хорошего это предвещает.

– Я Орис Маркел, помощник председателя Коллегии Исследователей. Вам срочно нужно прибыть в штаб-квартиру коллегии. Я здесь, чтобы проводить вас.

– А что за срочность? – недоверчиво спросил Игорь. – Уверен, это может подождать до завтра. Мы тут отдыхаем, вроде как.

Но тут в разговор вмешалась Юна.

– Не ершись, Игорь, ты чего? Раз зовут, значит это действительно важно. Иди. Ребятам я передам, что ты по срочному делу отлучился, – ее тон был таким умиротворяющим, что Игорю даже стало стыдно за свою резкость. И правда, чего это он. Если его дернули с отдыха, значит, на это действительно есть веская причина.

Он повернулся к Орису и приглашающим жестом указал на выход из помещения, давая понять, что готов идти. Тот широко и, похоже, с облегчением улыбнулся и уверенно зашагал к выходу, ловко обходя танцующих людей. Игорь последовал за ним, стараясь не отставать.

Глава 19

Глава 19

Председатель Коллегии Исследователей Лорен Шаргоказался представителем весьма редкой на Посейдоне категории людей, совершенно безразличных к своей физической форме. Невысокого роста, худощавый и сутуловатый, всем своим бледным обликом он никак не ассоциировался с главой одного из самых многочисленных и уважаемых сообществ на Посейдоне, в руках которого сосредоточены колоссальные ресурсы, как человеческие, так и технические. Более тридцати процентовпромышленности Посейдона работало именно в интересах Коллегии Исследователей. Членство в ней считалось одним из самых почетных, к нему стремились, если не все поголовно, то явно большая часть посейдонской молодежи.Разве что, Научная Коллегия могла похвастаться