Читать книгу - "Финал - Алим Онербекович Тыналин"

Мрачные коридоры с высокими потолками, стук каблуков часовых, приглушенные разговоры за тяжелыми дверями, все дышало атмосферой военной тайны и строгой дисциплины.

Ворошилов принял меня в рабочем кабинете, просторном помещении с огромным письменным столом красного дерева, заваленным картами и документами. На стенах висели портреты Ленина и Сталина, а также большая карта СССР с отмеченными военными округами.

— Проходите, товарищ Краснов, — Ворошилов, плотный мужчина с аккуратно подстриженными усами, поднялся мне навстречу. — Документы готовы.

Он протянул мне кожаную папку с золотым тиснением и гербом СССР.

— Здесь ваши полномочия. Подписано лично товарищем Сталиным.

Я раскрыл папку. На первой странице официального документа с грифом «Совершенно секретно» значилось:

«Предъявитель сего, товарищ Краснов Леонид Иванович, является Специальным эмиссаром ЦК ВКП(б) и СНК СССР с чрезвычайными полномочиями (кодовое обозначение „Эмиссар-1“). Всем партийным, государственным, хозяйственным и военным органам оказывать товарищу Краснову Л. И. полное содействие в выполнении поставленных задач. Указания и распоряжения товарища Краснова Л. И. являются прямыми распоряжениями ЦК ВКП(б) и СНК СССР и подлежат безусловному выполнению».

Подпись Сталина с характерным росчерком и государственная печать придавали документу неоспоримую силу.

— Впечатляет, — я аккуратно закрыл папку.

— Это еще не все, — Ворошилов выдвинул ящик стола и извлек еще один документ, заключенный в металлический футляр размером с портсигар. — Это специальная шифропечать. При предъявлении в любом военном округе или государственном учреждении дает вам право непосредственной связи с Москвой через закрытый канал. Берегите как зеницу ока.

Я внимательно осмотрел печать, инженерное чудо советской криптографии. Металлический цилиндр с уникальным кодовым оттиском, меняющимся при каждом использовании по специальному алгоритму.

— Совещание начнется через десять минут, — сообщил Ворошилов, взглянув на массивные настенные часы. — Комната специально подготовлена, проведена проверка. Разговор будет предельно откровенным.

Мы спустились этажом ниже и прошли по коридору к неприметной двери без опознавательных знаков. Часовой отдал честь и пропустил нас внутрь.

Зал заседаний представлял собой помещение средних размеров с овальным столом из темного дерева, окруженным кожаными креслами. Никаких окон, только искусственное освещение. На стенах карты Дальнего Востока и Маньчжурии.

За столом уже сидел Блюхер, командующий Особой Дальневосточной армией, коренастый широкоплечий человек с волевым лицом и проницательным взглядом. Рядом с ним я заметил Берзина, начальника Разведывательного управления РККА, и Триандафилова из оперативного отдела Генштаба. Чуть поодаль еще несколько человек, лица которых мне не были знакомы.

— Товарищи, прошу внимания, — Ворошилов занял место во главе стола. — Перед нами стоит задача исключительной важности и срочности. Товарищ Краснов, изложите суть операции.

Я положил на стол папку с документами и распрямил карту Маньчжурии.

— Операция «Дацин» имеет целью установление контроля над районом недавно обнаруженного нефтяного месторождения в Маньчжурии, — начал я, указывая на участок карты рядом с Цицикаром. — По предварительным данным, запасы составляют около трех миллиардов тонн нефти высшего качества. Стратегическое значение этого ресурса невозможно переоценить.

Я подробно изложил план действий, включая состав экспедиционного корпуса, тактику молниеносного захвата ключевых пунктов и последующую оборону территории.

— Важнейший фактор успеха неожиданность и техническое превосходство, — подчеркнул я. — Мы используем новейшие образцы вооружений, включая танки Т-30 с дизельными двигателями и реактивные системы залпового огня «Катюша».

По лицам присутствующих было видно, что не все хорошо знакомы с упомянутыми образцами техники. Триандафилов, известный теоретик механизированных операций, подался вперед с явным интересом:

— Танки Т-30? По моим данным, они существуют только в виде единичных опытных образцов. И что за «Катюша»?

— Вы правы лишь отчасти, товарищ Триандафиллов, — ответил я. — Тридцать танков Т-30 уже произведены на наших заводах в Харькове и Нижнем Тагиле. Это машины с принципиально новой конструкцией, дизельным двигателем В-2, семидесятишестимиллиметровой пушкой и наклонной броней до сорока пяти миллиметров. Что касается «Катюши», то это мобильная реактивная система залпового огня, размещенная на автомобилях «Полет-Д». Шестнадцать ракет калибра восемьдесят два миллиметра, выпущенных за восемь секунд, создают невиданную огневую мощь на площади до гектара.

Берзин, задумчиво постукивая карандашом по столу, поднял руку:

— Товарищ Краснов, разведданные подтверждают концентрацию японских сил в районе Цицикара. Они планируют новую провокацию уже в ближайшие две недели. Вопрос, как вы собираетесь объяснять международному сообществу наше военное вмешательство?

— Дипломатическое прикрытие продумано, — ответил я. — Официально это будет операция по защите китайского населения от японской агрессии силами добровольцев и местного сопротивления. После установления контроля над районом немедленно создается смешанная советско-китайская администрация. Формально территория остается под суверенитетом Китая, фактически под нашим контролем.

Блюхер, до сих пор молчавший, заговорил:

— Звучит логично, но есть серьезная проблема с транспортировкой техники, особенно танков. КВЖД частично контролируется японцами. Они неминуемо заметят переброску крупных сил.

— Потому мы и не будем использовать КВЖД для переброски основных сил, — я развернул еще одну карту с отмеченными на ней маршрутами. — Техника будет доставлена частями через Монголию по новому маршруту, который мы специально подготовим. Танки будут доставлены на тягачах новой конструкции, специально предназначенных для этого. Выгрузка будет произведена непосредственно перед операцией на замаскированной базе в приграничном районе.

Триандафиллов кивнул с одобрением:

— Тщательно продумано. Но время…

— Времени у нас действительно в обрез, — подтвердил я. — Поэтому для координации всех аспектов операции мне необходимы люди, которых я знаю лично и которым полностью доверяю.

— Вы получите все необходимое, — заверил Ворошилов. — Товарищ Сталин поручил мне лично контролировать подготовку операции. Товарищ Блюхер обеспечит военную поддержку со стороны ОДВА.

Блюхер поднялся:

— Позвольте внести предложение. Учитывая сложность операции, я считаю необходимым прикомандировать к группе товарища Краснова моего заместителя по специальным операциям, товарища Лактионова. Он имеет опыт подобных действий и хорошо знает театр предстоящих действий.

— Принимается, — кивнул я. — Но главное условие — безусловное подчинение моим приказам. Я ценю опыт товарища Лактионова, но в критической ситуации раздвоение командования недопустимо.

— Разумеется, — подтвердил Блюхер. — Ваши полномочия как эмиссара товарища Сталина неоспоримы.

Совещание продолжалось еще два часа. Мы обсудили детали разведывательного обеспечения, систему связи, медицинское обслуживание, вопросы снабжения и эвакуации на случай неудачи.

Когда основные вопросы были решены, присутствующие собрали бумаги. Ворошилов обратился ко всем участникам:

— Товарищи, напоминаю о полной секретности операции. Ни слова за пределами этого кабинета. Каждый получит конкретные инструкции по своему участку работы.

Когда все разошлись, в помещении остались только я, Ворошилов и человек, которого мне представили как Слуцкого, начальника иностранного отдела ОГПУ.

— Теперь о самом деликатном, — тихо