Читать книгу - "Судный четверг - Николай Бахрошин"

— Ладно, впрочем, рули как знаешь, — буркнул Семен, словно бы сознаваясь, что не прав со своими наставлениями.

Он же не Дегтярь, чтобы учить ученых, портя и мотая им нервы.

— Слушаюсь, ваш бродь! — отчеканил водитель, не отрывая хищных, по-восточному раскосых глаз от лобового стекла.

Обиделся все-таки, хотя виду не подает, понял есаул. Гордый… Ну и пес с ним! Все вокруг гордые, все обижаются почем зря! Только он, комбат-5, должен лавировать без конца, как дерьмо под парусом, дорвавшееся до фарватера.

Собачья, в сущности, должность — комбат в укрепрайоне. Поссоришься с Дегтярем — прикрутят снабжение, а не поссориться тоже нельзя, ибо мера терпения, как говорится, вычерпана почти досуха… То ли дело раньше, когда он командовал мобильными установками в летучем отряде…

Стоило ли получать повышение и четвертую капитанскую звездочку на погоны? Еще задумаешься, еще пожалеешь…

Эх-ма! Жизнь — жестянка, которая тянется за хвостом собаки, как сказал кто-то из древних классиков. Поэтому самое разумное, что с ней можно сделать, — это завалить в кабак и налить ее до краев чем покрепче…

Вот это — самое трезвое и здравое понимание действительности! — в который раз рассудил есаул.

* * *

Степь кончалась, гравимобиль приближался к Скалистым горам, уже выступившим над горизонтом чуть заметной туманной дымкой. Рельеф тоже неуловимо менялся, тут и там начинали попадаться скалы. Щербатые, как плохие зубы, они выступали из земли, словно бы вытягивались из нее. Пролетая рядом, есаул видел неровные пятна подпалин, рассыпанные по каменно-морщинистой поверхности.

Многие скалы казались перекошенными, словно тоже плавились и текли от чрезмерных температур. Так, похоже, и было.

Между скалами да на минимуме высоты — от водителя требуется максимум внимания.

Семен еще раз глянул на урядника, на его острый, напряженный профиль и отвернулся к боковому окну. За стеклом все так же бежала гарь.

Да, ни единой живности, ни травинки, только пепел… Была у него семья — от нее тоже пепел… Остается надеяться, что хотя бы не мучились…

«Но нет, отставить! Об этом нельзя, это — запретное!» — одернул себя есаул. Думать об этом сейчас — значит, быстро и верно сходить с ума, в этом он уже убедился. Со стаканом самопляса в руке — еще ничего, с ним — легче. А без него — точно сбрендишь на раз и два… Интересно, старшина брагу уже перегнал? Небось перегнал! Если командир батареи почти полдня пребывает в отсутствии наличия (как сказал бы Дегтярь), слушая и постановляя в зубовном скрежете, Дед просто не мог не воспользоваться такой разлюли-малиной…

— А вот что хочу спросить, ваше благородие, у вас в ушах ничего не гремит? — вдруг подал голос Зимин.

— В каком смысле? — задумавшийся офицер не сразу понял вопрос водителя.

— Ну, в этом самом… — пояснил водитель. — Ну, как будто гул в ушах…

— Не понял?

— Да я и сам что-то не разберу, ваш бродь. Не пойму… Вроде есть, а вроде бы нет… Знаете, как в горах бывает, когда лавина стронулась, но еще где-то далеко. Вроде бы не слышно пока ничего, но внутри как будто что-то уже вибрирует, вроде как давит на уши… Я, ваш бродь, в молодости одно время увлекался неадаптированным альпинизмом, не один месяц провел в горах, так вот очень похоже…

— В молодости? — хмыкнул есаул, почему-то зацепившись именно за это слово.

Если двадцатишестилетний Зимин высказывается о молодости в прошедшем времени, то что говорить ему, недавно распечатавшему четвертый десяток?

— А сейчас ты старый, что ли, стал? — добавил он через некоторое время, скептически скосив глаза на водителя.

— Ну, не старый, конечно. Но — поживший, — невозмутимо отозвался Зимин. — Уже три года как в армии, а кажется, что все тридцать, ей-богу. Война — она быстро старит, что и говорить…

— Быстро, говоришь?

— А то нет? Еще как быстро. Страх потому что везде, все под страхом живем, под ним же и помираем. Это от страха человек быстро стареет, я так считаю. Вон хотя бы меня взять — уже башка седая наполовину, в зеркало глядеть боязно…

— Не нравится воевать? — Загребец все еще косился на водителя.

Лицо молодое, гладкое, бровастое, фигура подтянутая, а волосы точно с проседью, какими-то неровными пятнами, словно у мухомора. С короткой стрижкой это особенно заметно… И где же тебя так угораздило поседеть, Петр Егорович?

— А кому нравится?! — резко ответил Зимин. И только потом, словно бы расслышав провокационную подоплеку вопроса, спохватился. — Нет, ну ничего вообще-то, снабжение, все такое, дисциплина опять же… Опять же, кому-то надо службу тащить! Давно нужно было дать по зубам Соединенным Штатам, — скучным голосом начал излагать он, — чья захватническая политика вселенской экспансии одного государства не дает жить и развиваться Свободным Мирам… Мы, казачьи войска девяти кругов, надежа и опора Свободных Миров, всегда как один готовы дать по зубам проклятому супостату…

— Аминь! — подтвердил есаул. — Даже интересно, какой идиот сочиняет все эти агитки?

— Вот и я говорю…

— Чего-чего?

— Всегда готовы, ваш бродь! — не растерялся урядник. — Как один, разумеется!

Прямо по зубам!

— Разумеется… Ладно, не заливай, не на политинформации, — хмыкнул есаул. — Снабжение и все такое!.. Если бы ты знал, Петя, как мне все это надоело… Обрыдло, как рыбе сырость, скажу тебе откровенно!

Сказал и подумал, что в первый раз обратился к уряднику по имени. Да нет, нормальный вроде бы парень, не похож на стукача контрразведки…

— Скорей бы уж закончилось, — подтвердил Зимин. — Так что там все-таки слышно в верхах, господин есаул? Переговоры о перемирии к чему идут?

— К чему-нибудь. Идут себе и идут. Я на самом деле не многим больше твоего знаю. В штабе тоже болтают каждый по-своему, и всякий — разное.

— Скорей бы уж… — повторил водитель.

— Да, пожалуй.

Урядника Зимина комбат еще плохо знал. Тот несколько раз возил его в штаб и по другим батарейным надобностям, вот и все общение. Точнее, не до него было, не до общения, туда едешь — кипятишься в предчувствии Дегтяря, обратно — тоже булькаешь, не остывая.

Казак Зимин прибыл в батарею недавно. Очередное пополнение рядов после летних массированных высадок штатовских войск. Семен, конечно, просмотрел файл его личного дела: два ранения, солдатский крест 4-й степени, две медали за храбрость. Подготовленный наводчик, опытный водитель со спортивным прошлым, незаконченное высшее образование. Не женат, отец-мать-братья-сестры. Не замечен, не состоял, не привлекался. В армию пошел добровольцем, отказался от офицерской школы. Присвоено воинское звание младшего урядника, рекомендуется на должность командира отделения. Участие в войсковых операциях на планетах та-та-та-та…