Читать книгу - "Дар (Посвящение. Ритуал) - Диана Волкова"

сходить в квартиру, надеясь там найти Николя. Вся наша квартира представляла свалку. Всё разбито и разломано, посередине залы тлел остаток костра, они жгли мебель и книги. Испражнялись прямо на полу! Всё, что не смогли вынести, сломали.

Я пыталась заходить в другие квартиры, никого живых не нашла: они убили всех, добивали даже раненых.

Потом нам нашли чьи-то документы, нас ночью вывезли в телеге за город. Я ничего с собой взять не смогла – только удалось спрятать часть денег и драгоценностей в белье.

Я до сих пор не слышала о Николя. Мы тогда ещё условились, что поедем к Мишель, если что-то случится и надо будет ехать. Молю Бога только, что он где-то в Москве: или у друзей, раненый и не может писать, или по причине службы. Боюсь думать самое страшное.

Как быть дальше, не представляю. Прости, мой милый друг, за дурные вести, целуй от меня детей, поклон Борису Алексеевичу.

Пиши, моя дорогая, твои письма согреют мою больную душу.

Любящая тебя Ирэн».

В оцепенении от прочитанного Ивонн просидела ещё довольно долго. Очнулась от звуков с улицы, по которым поняла, что бабушка вернулась домой. Она впопыхах вернула письма на место, задвинула шкатулку под кровать и выбежала из комнаты, решив, что обязательно ещё вернётся к этому чтению.

Теперь Ивонн должна была знать всё, что скрывала от неё бабушка.

***

– Мадам! Вы меня слышите? – над Ивонн склонилась огромного размера морда енота.

Он что-то перебирал своими лапками рядом с её ухом, –возможно, волосы?

– Мадам, мы вынуждены забрать вас в больницу, – морда начала раскачиваться, расплываясь и трансформируясь, пока не превратилась в лицо симпатичного доктора с забавными усами, небольшой залысиной и маленькими очками на носу, какие носят для чтения.

Среди звуков сирен и гула возбуждённых голосов, обсуждающих происшествие, Ивонн услышала сначала едва различимые, а потом всё более отчётливые звуки знакомой мелодии. «Мы прибыли в Монтрё, на берег Женевского озера», – выводил голос Иэна Гиллана.

– Мадам, вы слышите меня? Я сделаю вам укол, у вас очень низкое давление, – доктор забавно шевелил усами, прищуриваясь и силясь понять, пришла ли Ивонн в сознание.

«Дым над водой и огонь в небесах…»

– Любите Deep Purple? – Ивонн уже окончательно вернулась в реальность.

– Это по радио, – доктор деловито закатывал рукав её блейзера. Солнечный свет создавал ореол вокруг его лица.

Ещё пара минут, и дело было сделано.

– Вы должны сообщить близким, где вас искать, мы забираем вас в больницу.

– Нет, не надо. Мне нужно срочно ехать, и мне уже гораздо лучше, благодарю вас! – Ивонн резко приподнялась с носилок, каждое движение отдавало резкой болью в виски.

– Вы ещё очень слабы, мадам. Боюсь, вы не в состоянии сесть за руль, как минимум, в ближайшие полчаса. Препарату нужно дать время, чтобы он начал действие. Вы голодны? Выглядите измождённой. Позвольте хотя бы угостить вас чашкой кофе. Моя смена закончилась час назад: думаю, коллеги здесь справятся без меня.

Доктор и не думал принимать отказ. У него не закралось и мысли, что могут быть другие варианты развития событий.

– А что случилось с… – Ивонн кивнула в сторону места происшествия, не найдя слов.

Она внезапно вспомнила всё: голос бабули, предостерегающий не торопиться, грузовик на шоссе, перевёрнутый «Рено», четыре мешка на обочине.

– У этих бедняг не было шанса – лобовое столкновение. У водителя грузовика случился сердечный приступ прямо во время движения, он вылетел на встречную полосу. Все участники погибли на месте ещё до приезда скорой. Так-то… – лицо весёлого доктора на мгновение стало мрачным.

Ивонн хотела ответить отказом на его предложение выпить кофе, но, поколебавшись с минуту, решила, что ей совсем не помешает немного отвлечься.

Тем более что этот человек вызывал в ней целую гамму волнительных эмоций, природу которых она пока не могла понять.

***

Десятью минутами позже эти двое уже непринуждённо разговаривали в ближайшем кафе. Было ощущение, что они знали друг друга всю жизнь.

Филип – так звали нового друга Ивонн. Филип Мартен.

– Филип, я могу вам задать один необычный вопрос?

По тому напряжению, которое возникло сразу вслед за прозвучавшей просьбой, Филип понял, что для Ивонн он крайне важен.

– Если смогу. Я весь внимание.

– Вы доктор скорой, и, вероятно, у вас было достаточно опыта, чтобы понять: что видят люди, находясь без сознания, на границе… ну, вы понимаете?

Ивонн снова не могла подобрать слов, такое с ней было впервые: в присутствии этого человека голова становилась какой-то ватной, она с трудом могла концентрировать внимание даже на простых и привычных вещах.

– Может, кто-то из пациентов делился с вами впечатлениями от… своего опыта, когда возвращался?

Ивонн выглядела как-то слишком возбуждённой и заинтересованной в его ответе. Но одновременно как будто уже знала ответ и просто искала подтверждение у Филипа. И он, будучи в меру проницательным, не мог этого не заметить.

Минуту поразмыслив, Филип наконец произнёс:

– Вы знаете, я бы сказал, большинство были просто рады, что остались в живых. Но почему вы спрашиваете? Вас что-то беспокоит? Вы выглядите встревоженной, потеряли сознание при виде аварии. Вы знали этих людей? За годы практики я не встречал никого, кто бы так реагировал на трагедию посторонних людей.

Ивонн всё ещё сомневалась, стоит ли рассказывать, но, увидев искренность и неподдельное беспокойство в глазах Филипа…

– Ну, смелее, поработаю психоаналитиком по возможности, – доктор хитро сощурил глаза и приготовился слушать.

Ивонн невольно улыбнулась. Впервые за всё это время. Ей нравились мужчины с хорошим чувством юмора. И потом, в Филипе было что-то такое, что вызывало доверие… И ещё этот ореол вокруг головы…

Она уже видела подобный знак раньше. И в этот раз она была абсолютно уверена, что в закрытом салоне машины скорой помощи не было солнца, как и не было настолько ярких источников освещения, чтобы создать подобную оптическую иллюзию.

Небольшим усилием воли выдернув себя из потока мыслей и слегка тряхнув головой, она начала рассказывать Филипу всё: о том, что видела, находясь без сознания; о голосе бабушки, предупреждавшем об опасности; о том, что переживает в жизни не самые простые времена, и о том, что, даже находясь в браке, имея взрослую дочь и многочисленную родню, чувствует себя одинокой.

И ещё она совершенно уверена, что не помнит в своём детстве подобных ситуаций, когда бы она читала какие-то старые письма, что у её бабули не было шкатулки, похожей на ту, которую она видела, и что она помнит себя начиная с годовалого возраста (что само по себе необычно для