Читать книгу - "Попаданец в Машерова - Вадим Владимирович Чинцов"

показал на следствии, что тогда на мнение Хрущева оказал влияние и Суслов? А заодно на него повесим и требование расстрелять семерых зачинщиков.

Брежнев закурил — Интересная мысль. Подумай как это доказать. Нужны показания еще кого-нибудь, кому трудно будет оказать недоверие. Встреться-ка ты с Малиновским. Если он на следствии даст свидетельские показания против Суслова о поощрении принятия Хрущевым решения о применении силы, то наш человек в футляре лишится партбилета и отправится рубить лес. Придется все же арестовать Хрущева и добиться от него тех же показаний. Я думаю Судоплатов сможет в этом помочь, раз именно в его тюрьме содержатся обвиняемые по этому делу и именно его следователи совместно с генпрокуратурой ведут допросы. И еще — Нам нужно поставить в Новочеркасске памятник жертвам расстрела. Займись-ка Константин проведением конкурса на этот памятник, пусть он будет в граните. И нужно отыскать места захоронения погибших и перехоронить их под этим памятником. Пусть высекут на плите все имена погибших. Как поступили с освобожденными?

— Всем ста пяти рабочим после полной реабилитации выделили квартиры в новостройках, возместили их финансовые потери и устроили их на тот же завод. Семьям погибших и расстрелянных также выделили квартиры и пожизненные пенсии в размере средней по заводу зарплаты. Я вот что подумал — может быть Хрущеву пообещать вместо реального срока условный? Да и Суслова тоже не стоит отправлять на лесоповал, так же условный срок ему вполне достаточно за его козни.

Брежнев подумал и кивнул — Согласен. У тебя есть еще нерешенные вопросы?

Черненко вздохнул и подал несколько листов бумаги — Судоплатов просит дать добро генпрокуратуры на возбуждение уголовного дела на супругов Мжаванадзе.

Брежнев поперхнулся дымом — С чего это вдруг? Судоплатов и месяца в должности не находится, откуда у него компромат?

— Комитет в Грузии этот материал уже давно в Москву отослал, да только никто не посмел этот компромат превратить в уголовное дело, а Павел Анатольевич решил, что мафия на Кавказе нашей стране не только не нужна, но и опасна своим примером, все так жить красиво захотят.

Брежнев недовольно нахмурился — жена Мжаванадзе была родной сестрой Первого секретаря ЦК КП Украины Шелеста. Пётр Ефимович не отличался высокими манерами в личном общении и в быту, ругался матом. Летом 1964 года Брежнев и Подгорный начали зондировать Шелеста на предмет участия в заговоре. Его роль была важна потому, что Хрущев был выходцем из Украины, считал ее своей вотчиной, поэтому и главный удар по нему должна была нанести украинская компартия, надежда и опора. Они убедили его выступить против Хрущева на предстоящем Пленуме ЦК. Шелест выступил первым, высказал претензии от имени украинской парторганизации и свою роль отыграл до конца. Новый генсек, как и предыдущий, также был выходцем из Украины и уделял ей большое внимание. Но если Шелеста можно было назвать выдвиженцем Хрущева (хотя скорее все же Подгорного), то у Брежнева был свой клан в Днепропетровске, и ему надо было продвигать своих людей. Шелест прекрасно понимал, что своим существованием «мозолит Брежневу глаза», но, судя по всему, ему помогал Подгорный, после свержения Хрущева ставший фактически вторым человеком в государстве. Совсем уж сокрушительного компромата на Шелеста не было, поэтому его периодически поругивали по националистической линии.

В целом Шелест действительно был националистом. Не в плане сепаратизма и отделения Украины, а в плане продвижения особой самобытности республики, языка и культуры. Себя Шелест считал потомком запорожских казаков, чем очень гордился и покровительствовал историческим исследованиям в этой области, в то время как в центре писали трехтысячную по счету диссертацию про оппортунизм Каутского и про Ленина в шалаше.

Черненко понял о чем думает генсек и мягко предложил — Пусть Комитет представит на Шелеста компромат и мы его заменим на Щербицкого!

Председатель Совета министров Украинской ССР Щербицкий был креатурой Брежнева, который отобрал у Шелеста пост официального руководителя Украины, оставив только руководство партией Украины. Брежнев знал, что при любом раскладе Мжаванадзе будет голосовать за него, а не за кого-то еще. И тому имелись две причины. Первая. Мжаванадзе давно точил зуб на предшественника Брежнева — Хрущёва. Он не мог простить бывшему вождю, что тот не раз использовал его для утихомиривания той части грузин, которая проявляла недовольство решениями Москвы осудить культ личности Сталина. Ведь сам Мжаванадзе был большим поклонником Сталина. К слову, Хрущёв не раз обещал Мжаванадзе повышения. В 1962 году речь шла даже об избрании Мжаванадзе секретарём ЦК КПСС. Ему собирались передать в ведение вопросы армии, безопасности и правоохранительных органов. Но потом Хрущёв его обманул. Когда Хрущёва убрали, Мжаванадзе письменно предложил Брежневу для начала переименовать Волгоград и вернуть городу имя Сталина. Но новый генсек на это не пошёл, чтобы не вызвать раскола в Политбюро и не обозлить либералов. Мжаванадзе понял Брежнева и больше на своём не настаивал. И вторая причина. С Брежневым Мжаванадзе первый раз пересёкся ещё в войну на фронте и тут же нашёл с ним общий язык. Их знакомство впоследствии переросло в приятельские отношения.

— Хорошо! Так что там не так с Мжаванадзе? Мне приходили на него конечно жалобы, но я не думал, что там так все серьезно.

— В сороковом году Мжаванадзе женился на студентке мединститута родом с Украины Виктории Терешкевич. И вот после свадьбы

За годы правления Мжаванадзе Грузия превратилась в настоящий оазис сытой и красивой жизни — самый благополучный регион Советского Союза. Здесь царили совсем не советские нравы. Поначалу Мжаванадзе жил очень скромно, как миллионы других советских людей. Но у него была молодая жена Виктория, которая была младше мужа на двадцать лет. Ей хотелось гораздо большего, и характер у нее был куда более напористый. Виктория стала одеваться как царица и проявила страсть к брильянтам. Кстати, в Грузию жену Василия так и зовут — царицей! Лучшие бриллианты продаются в Москве, и за ними ведется настоящая охота. Они считаются твердой валютой, и вкладывать деньги в дорогие ювелирные украшения предпочитают и жены высоких чиновников, и богема, и теневые бизнесмены. В магазинах бриллианты не залеживаются. Покупатели надеялись на высокие связи и возможность, если что, откупиться. Но жена первого секретаря Грузинской ССР не могла посещать такие сборища и бегать по московским ювелирным магазинам. И главное — она не хотела платить. Она очень любила, когда ей подносили эти бриллианты в дар. Виктория наладила торговлю должностями. Место судьи она оценивала в пятьдесят тысяч рублей, вступление в КПСС — в пять тысяч,