Читать книгу - "Волчонок - Леонид Кудрявцев"

Свирепые горбоносые лица, в руках оружие, а на заднем фоне пушки и паруса. Теперь к ним добавилось еще одно, причем живое, ненарисованное, но в остальном ничем не отличающееся от тех. Лицо командира абордажников.

— Командор, ваши воины недовольны!

Морган свирепо оскалился.

Попробовали бы они быть довольными. Идиотов на службу он не набирал, и, значит, они должны, просто обязаны быть недовольны.

— Все команды?

— За исключением «румын».

Морган фыркнул.

Ну да, «румыны», они самые. То, что они не выказали недовольства, — тоже в норме. Какой смысл тратить слова, если надо действовать?

— Получается, сейчас «румыны» готовятся к бунту, — сказал он. — Полным ходом.

— Возможно, — согласился командир абордажников.

Он был очень рассудителен, старался учесть все мелочи, благодаря чему и попал на свое место. Командир, у которого потери живой силы сведены к минимуму, который обожаем всеми и при любом голосовании получает наибольшее число голосов.

— Когда они его начнут, вот вопрос?

— Как только представится удобный случай.

— Это понятно. Меня интересует другое. До того, как мы войдем в Месиво, или после?

— Какой смысл бунтовать против того, что уже стало фактом?

— Ты прав, — согласился Морган. — Значит, учитывая, что мы рядом с Месивом, они могут начать бунт в любое время.

— Я бы это предположил с большой долей вероятности.

— Что предлагаешь? Их судно можно взять в коробочку двумя-тремя другими кораблями и, расстреляв из пушек, пустить мерзавцев на дно.

Командир абордажников осмелился напомнить:

— Это наша лучшая абордажная команда.

Морган вздохнул.

На его предшественника, того, который стал губернатором Ямайки, подобные соображения наверняка не оказали бы ни малейшего действия. Впрочем, в его времена с командой обращались по-другому. Более жестко, более деспотично. Да попробуй он протянуть какого-нибудь, пусть даже самого опущенного члена команды под килем… Ладно, кажется, он опять отвлекся.

Итак, «румыны».

— Что ты предлагаешь? — спросил он у командира абордажников.

— Немедленные переговоры, — коротко ответил тот.

— А толку?

— Если пойду я, то толк будет.

Морган вздохнул.

Действительно, времена не те. И это надо учитывать.

— Что мы можем им предложить?

— Дополнительную плату. Она великолепно способствует регенерации храбрости.

— Это «румыны»-то струсили? Ничего они не боятся. Знаю я их как облупленных.

— Конечно, не боятся.

— Тогда в чем дело?

Командир абордажников пожал плечами и объяснил:

— Они действительно не боятся. Только толку с этого нам нет. В общем, я думаю, они решили, что это удобный случай сорвать прибавку к обещанной плате, и сделали вид, будто испугались. Если им сейчас объявить, что их обман разгадан, они упрутся и все равно взбунтуются. Из принципа.

Морган мрачно улыбнулся:

— Я так и думал.

— А я знал, что ты так и думаешь. Почему и сказал.

— Ну вот и отлично. Значит, между нами больше тайн нет?

— Нет.

— Тогда слушай мой приказ.

— Слушаю.

— Он прежний. Взять корабль, на котором находятся «румыны», в коробочку и расстрелять из пушек. Пленных не брать. Все они должны пойти на дно. Все. Чтобы остальным даже в голову не приходило, что со мной можно играть в игры.

— Это жестокое решение.

— Но правильное, не так ли?

— Так. Получись этот маленький блеф у «румынов», мы через полчаса будем иметь дело с бунтом на каждом корабле. На каждом.

— И потеряем больше народа.

— Именно.

Задумчиво потрогав свой длинный красный нос, явно доставшийся ему от предка-крысы, командир абордажников предложил:

— Может, стоит дать им шанс?

— Каким образом?

— Когда их корабль будет взят в коробочку, но, прежде чем открыть огонь, я хотел бы предложить им взяться за ум. Оказать сопротивление они не успеют. А вот одуматься… кто знает? Вдруг одумаются?

Морган важно встопорщил усы и взглянул на портреты.

Лица изображенных на них людей словно бы говорили: «Никакого снисхождения, ни малейшего». И они, конечно, были правы. Однако сейчас другие времена.

— Хорошо, пусть им будет дан шанс, — сказал Морган. — Если они сознаются, что замышляли бунт, наказанием им будет уменьшение их доли от добычи на четверть. Если не сознаются, в дополнение надлежит расстрелять каждого пятого.

— Будем надеяться, что они сознаются, — промолвил командир абордажных команд. — Думаю, в Месиве нам понадобятся все воины.

— Мне кажется, белый корабль сейчас стремительно оттуда уходит, — возразил Морган.

— Несомненно. Однако нас ждут сюрпризы, оставленные им.

— У тебя есть какие-то сведения?

— Как ты знаешь, был период, когда я плавал на белых кораблях. Капитана этого я знаю хорошо. Будь уверен, сюрпризы нас ждут.

— Сначала одна забота, потом другая, — напомнил Морган. — Займись «румынами», немедленно.

— Приступаю.

Командир абордажников вышел.

Оставшись один, Морган щелкнул пальцами, что должно было выражать крайнюю степень презрения, и, плюхнувшись на богато украшенный золотым шитьем старинный диван, закинул ноги на стоявшую возле него низенькую скамеечку.

Интересно, кто подсказал «румынам», что сейчас самое время устроить этот «бунт»? Если подумать, то догадаться нетрудно. Догадаться и сделать необходимые выводы. На будущее.

А сейчас неплохо было бы вернуться к Месиву. Вот он в него войдет… Причем это неизбежно, и передумать сейчас — самоубийство. Особенно после того, что будет сделано с «румынами», особенно после того, как он скрыл от команды судьбу разведчиков, посланных в это скопище островков.