Читать книгу - "Рейдер. Беглец - Константин Калбазов"

Прежде чем попасть на Арену, нужно было сделать взнос. Минимальный составлял пять тысяч. Далее выбрать вид боя. Всего их было три: «дуэль», когда на арене сходятся два пилота, «дуплет», где дерутся уже пары, и «свалка», где может участвовать до трех десятков пилотов, причем каждый дерется за себя. Весь призовой фонд уходит одному выжившему.

Взнос достается победителю или победителям, если бой шел в парах. Из суммы вычетается десять процентов налога Арены и пять в качестве гонорара агенту. Отнять стоимость израсходованных боеприпасов – и получится чистая прибыль.

Вообще-то пять тысяч – это натуральная песочница. Хорошо, если после боя останется хотя бы десятая часть от выигрыша, а то ведь можно и в минус уйти. Здесь не имперский флот с его ресурсами и нет нанимателя, отвечающего за снаряжение. Так что расходовать боекомплект щедрой рукой не получится, просто вылетишь в трубу или попадешь в полную зависимость к Ахону. Он, конечно, не душит, но и покинуть эту вечную рулетку у тебя не получится.

Один нурс обходится в сотню кредитов. А их в боекомплекте истребителя сорок. Ракета малой дальности в среднем стоит пять тысяч, на вооружении – четыре штуки. Ложные цели по сотне, всего восемь. Практически ничего не стоят только боеприпасы к пушке и иглометам. Изготавливаются из любого металлолома в мастерской ангара. Если, конечно, не использовать их в условиях атмосферы или против бронированных целей, где требуется специальный сплав. Но гладиаторам это не грозит.

Так что, выходя драться под такой взнос, участники могут получить прибыль только от победы с помощью пушки. Все остальное ведет к убыткам. А ведь кроме расхода боеприпасов могут случиться и кое-какие повреждения. Победа вовсе не означает, что твой истребитель окажется совершенно невредим.

Вот такая финансовая подоплека выступления на Арене. Причем это ценник на боеприпасы первого поколения. Стоимость каждого последующего увеличивается в среднем на одну целую две десятых. Но это так, в общем. Конкретика же может отличаться, и разительно. Так что минимальный взнос – это… Да у Андрея даже не было слов, чтобы выразить негодование.

– Ушен, а какой смысл в минималке? Я даже не представляю, как тут нужно извернуться, чтобы что-то заработать.

– Каждый здесь ищет свое. И, кстати, минималкой не брезгуют даже фавориты.

– Ты серьезно?

– Разумеется. Для молодняка это шанс за небольшую плату ознакомиться с условиями Арены. Фавориты же поступают так, чтобы встряхнуться. Правда, выходят на бой под чужими именами и на соответствующем истребителе. Профи зачастую скатываются к шаблонам. А среди молодняка нестандартное поведение скорее норма. Вот и взбадриваются бывалые бойцы, чтобы новые приемы подсмотреть у молодых. Так что решаешь?

– Ладно. Жирок пока есть. Заявляй взнос в пять тысяч. Я в ангар.

– Удачи.

Простившись с клиентом, Ушен направился своей дорогой, на ходу делая ставку. Еще одна особенность Талаханки. Заключив контракт с агентом, пилот не мог вести финансовые операции, все это переходило в ведение его представителя. Но и тот не имел права распоряжаться средствами без предварительной договоренности с нанимателем. Таковы правила.

Старый линкор, послуживший основой для станции, за многие годы претерпел сильные изменения. Он настолько оброс надстройками, что сейчас его облик имел мало общего с прежним. И хотя двигатели все еще сохранились, Андрей поостерегся бы набирать на нем большую скорость. Даже в космосе прочность конструкции остается весомым аргументом. Так что если только потихоньку, дабы изменить траекторию в случае угрозы столкновения с каким космическим скитальцем или метеоритным облаком, но не более.

Вдоль одного из бортов примостились ряды ангаров. По сути, обычных контейнеров с функцией шлюзования и искусственной гравитацией. Здесь же находились оборудование и инструмент для технического обслуживания. Андрей мог себе позволить обходиться собственными силами. Квалификации для этого вполне хватало, чего не сказать о средствах. Конечно, впоследствии нужно будет подумать и о механике. Даже учебный бой серьезно изматывает. Что уж говорить о реальном, когда ты постоянно пребываешь в нервном напряжении!

Андрей вошел в ангар – просторное помещение с искусственными атмосферой и гравитацией. Посередине стоит его видавший виды истребитель, второго поколения. У стены – большой верстак и оборудование, необходимое для обслуживания машины. Рядом – контейнеры с инструментами и запасными частями. Все находящееся в ангаре должно быть закреплено или упаковано. В довершение в углу примостился ремонтный дроид. А вот места для переодевания здесь не предусмотрено. Для этого есть раздевалка.

Пока торчал там, потом разговаривал с Ушеном и шел сюда, чувствовал себя вполне нормально. Ни страха, ни волнения, ни-че-го. Предстоящий бой казался каким-то нереальным. И только при виде истребителя, ощетинившегося полным боекомплектом, пришло осознание реальности происходящего и тревожно засосало под ложечкой.

– Ну, здравствуй, Лола. Готова поработать? – поинтересовался он, обращаясь к бортовому искину, которому дал имя предшественника.

Или все же предшественницы? Ох уж эта путаница с женскими именами! Вот оно ему надо было. Подумал об этом и невольно улыбнулся.

– Здравствуй, Андрей. К бою готова. Все системы исправны. Остаточный ресурс узлов и агрегатов соответствует средним допустимым значениям. Боекомплект – сто процентов, – ответил искин приятным женским голосом.

Или ответила? Да хоть так, хоть эдак. Вот был у него бзик в отношении искинов.

– Принял, – взбираясь в кабину, произнес он.

На Арене не принято использовать бронескафандр. Как ни крути, а он сковывает движения. В боевой обстановке наемники предпочитают иметь лишнюю гирьку на весах выживания. Гладиаторы же полностью вкладываются в победу. Если что-то способно дать даже самое незначительное преимущество, это тут же идет в копилку. А безопасность… Главное, чтобы головной мозг остался невредим. Все остальное лечится, вплоть до выращивания нового тела.

Клонирование для внутренних миров вовсе не является какой-то невидалью. Мало того, до появления регенерационных капсул процветала трансплантология клонированных органов. Но вот сами клоны находились под запретом, причем повсеместно. И законодательство в этом плане было более чем жестким.

Прирастить к голове новое тело или перенести мозг в клона как раньше, так и сегодня не представляет сложности. Но от второго способа отказались ввиду того, что мозг все одно стареет, чего не происходит при регенерационных процедурах на основе компонентов с Океании.

Что же до самого клона, то при всех дублируемых физических показателях это получалась совершенно другая личность. Зачастую – полная противоположность. Вопрос о синхронизации и переносе сознания так и остался неразрешенным. И вот именно это обстоятельство и встало неодолимой стеной на пути развития клонирования. Животных можно копировать повсеместно, это востребованная процедура по отношению к домашним питомцам. Но люди – табу.