Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

лице хозяйки. – Дайте им то, что захотят, – сказал он ей. И твердо добавил, обращаяясь к Туон: – Если вы собираетесь что-нибудь купить, то это произойдет здесь. Я уже достаточно поупражнялся этим утром.

Едва только слова вырвались из него, как он сразу об этом пожалел, и взял бы их назад, если бы смог. Если начинать говорить с женщиной в подобном тоне, она сразу вспыхнет вам в лицо, словно одна из огненных палочек Алудры. Но большие глаза Туон взглянули на него из убежища капюшона. И ее полный рот слегка изогнулся в небольшой улыбке. Это была тайная улыбка, предназначенная для нее самой, а не для него. И только Свету известно, что она должна означать. Он ненавидел, когда женщины делали подобное. По крайней мере, кости не остановились. Это ведь должно быть хорошим признаком?

Туон не нуждалась в словах чтобы сделать выбор. Она тихо указывала на рулон за рулоном, отмеряя своими маленькими темными руками, сколько нужно будет от него отрезать. Хозяйка делала работу собственноручно вместо того, чтобы поручить ее помощнице, и похоже поступила правильно. Под длинными острыми ножницами замелькал красный шелк разных оттенков, зеленый шелк нескольких оттенков, а о существовании стольких оттенков синего, Мэт даже не подозревал. Еще Туон выбрала несколько отрезов прекрасной ткани разной плотности, и отрез яркой шерстяной ткани – каждый раз она консультировалась с Селюсией тем же глухим шепотом – но главным образом это был шелк. В его кошельке осталось гораздо меньше, чем он ожидал.

Как только вся ткань была свернута и аккуратно перевязана, а затем завернута в кусок грубого полотна, и без какой-либо доплаты, за что отдельное спасибо, получился сверток величиной с ящик коробейника. И для него не стало сюрпризом, что нести это придется ему, положив сверток на плечо, зажав шляпу в другой руке. Одевайтесь получше, купите женщине шелк, а она еще и заставит вас работать! Возможно, она сделала это в отместку за его необдуманные слова.

Пробираясь по городу следом за женщинами, он привлекал огромное число зевак и прочих глупцов. А те шли себе вперед с самодовольным видом, как кошки, объевшиеся сливок. Даже не видя их лиц, их спины кричали об этом. Солнце было еще только около полудня, но линия людей, ожидающих очереди на вход на представление протянулась по дороге уже почти до города. И потому он стал просто сенсацией, на него все дивились и показывали пальцем как на тех раскрашенных дурней. Один из здоровых конюхов, что охраняли ящик с деньгами, выдал редкозубую ухмылку, и открыл было рот, но Мэт так взглянул в его сторону, что парень решил дальше приглядывать за монетами, падающими в стеклянный кувшин. Мэт понял, что никогда еще ему не было так скверно, пока не попал внутрь лагеря Люка, и почувствовал облегчение.

Прежде чем он и две женщины отошли пару шагов от входа, бегом прибыл Джуилин, что удивительно, без Теры и своей красной шляпы. Лицо Ловца Воров, казалось, было вырезано из древнего дуба. Уставившись на толпу людей, текущих мимо на представление, он заговорил тихим голосом. Тихо и взволнованно.

— Я как раз вас искал. Это из-за Эгинин. С ней… несчастье. Пойдемте быстрее.

Тона, которым он все говорил, было уже достаточно, но хуже того, Мэт внезапно понял, что кости в его голове теперь уже просто барабанили. Он бросал сверток с тканями рядом с конюхами с поспешным приказом охранять его как ящик с деньгами, иначе он заменит их женщинами, но не стал дожидаться от них реакции. Джуилин бросился назад также быстро, как прибежал, и Мэт бросился следом по широкой главной улице лагеря, где шумные толпы зевак смотрели на четверых голых по пояс братьев Шавана, стоящих на плечах друг у друга. На акробатов блестящих штанах и жилетах, делавших стойку на голове, и на женщину-канатоходца в украшенных блестками синих штанах, поднимающуюся по высокой деревянной лестнице на тонкую веревку, чтобы начать свою работу. Сразу за канатоходцем Джуилин свернул в одну из самых узких улиц, где между палатками и фургонами на натянутых веревках было развешано белье, а на табуретах и лестницах фургонов сидели исполнители, ожидающих своего номера, а их дети тренировались, играя с шарами и обручами. Мэт понял теперь, куда они направлялись, Ловец воров бежал слишком быстро, чтобы его догнать.

Впереди он увидел свой зеленый фургон. Рядом стояли Лателле и Люка, в одном из своих ярко-красных плащей махал паре жонглеров, чтобы те проходили. Эти две женщины, в шароварах и с раскрашенными белилами лицами как у шутов, прежде чем уйти по своим делам сперва хорошенько рассмотрели фургон. Поскольку он уже был ближе, то мог увидеть то, на что они все уставились. На земле возле фургона сидел Домон без кафтана, качая на руках обмякшую Эгинин. Ее глаза были закрыты, и из угла рта стекала струйка крови. Парик висел криво. По какой-то причине именно это бросилось ему в глаза. Она так всегда старалась, чтобы парик сидел ровно. Кости грохотали подобно грому.

— Это все плохо пахнет, – рычал Люка, переводя негодующий взгляд с Мэта на Джуилина и обратно. Он выглядел сердитым, даже негодующим, но не испуганным. – Ты, возможно, навлек на всех нас беду! – Он спугнул стайку наивных детей, и зарычал на пухлую женщину в юбках с серебристыми блестками. Майора заставляла леопардов делать такие трюки, на которые не решалась даже Лателле, но сейчас она просто втянула голову в плечи и ушла. Никто не относился к Люка с большей серьезность, чем он сам.

Мужчина замолчал, когда подошли Туон и Селюсия, и видимо раздумывал, не прогнать ли и их тоже, но потом все-таки передумал. Но теперь он наливался гневом молча. И обеспокоено. Похоже, его жена ничего не сказала ему про Мэта и женщин, ушедших в город, и теперь ему стало ясно, что они куда-то ходили. У голубоглазой женщины за спиной был огромный сверток ткани, который она придерживала обеими руками, хотя и стояла прямо, несмотря на приличную тяжесть. Обычно горничным было не привыкать носить вещи своей леди, но, судя по ее лицу, она была явно раздражена этим фактом. Лателле посмотрела на них и вниз, затем презрительно усмехнулась Мэту, словно говорила, что это он был причиной того, что глупая женщина решила себя убить. У жены Люка очень хорошо выходили презрительные усмешки, но по сравнению с выражением лица Туон, Лателле выглядела просто милашкой. Из-под капюшона на них глядел судья, судья готовый