Читать книгу - "Омега. Ты родишь мне сына - Алисия Небесная"

Помогаю Юле устроиться на заднем сиденье, обнимая за талию, пряча от мира. Она почти тает в моих руках.

Закрываю дверь, обхожу машину, сажусь рядом. Не отпускаю её даже на секунду.

Стас молча трогается с места, машина скользит по мокрому асфальту, унося нас прочь.

Глава 26

Я всё ещё дрожала, когда мы вышли с Совета. Не от холода — от напряжения, которое держала в себе слишком долго.

Там, в зале, старалась быть сильной. Спокойной. Но стоило Артёму подойти, обнять — я позволила себе выдохнуть. Его рука на моей спине была якорем. Он никуда не торопился. Просто держал. Молча.

В машине было тепло. Салон пах кожей, его парфюмом и им. Тем, кто стал моим.

Я устроилась рядом, чуть сдвинулась ближе — будто невзначай. Он сразу подхватил движение. Притянул. И больше не отпустил.

— Всё хорошо, — сказал тихо. — Ты в безопасности.

Я кивнула. Слов не было — внутри всё ещё сжималось, как пружина

Закрыла глаза. И уснула на его плече. Впервые за долгое время — просто уснула, потому что знала: рядом он.

Когда въехали на территорию стаи, вечер уже опустился на город. Сумерки, тихий свет фонарей.

Дом встретил нас тишиной. Просторный, основательный. Такой же, как он сам.

Но стоило двери закрыться — сердце сжалось. Здесь была она. Оксана. А я… чужая.

Без статуса, без защиты — если бы не он.

— Артём, — тихо спросила, пока мы поднимались по ступеням. — А если она снова придёт?..

Он остановился. Посмотрел на меня. Долго. Внимательно. Словно хотел, чтобы я поняла не только слова.

— Не придёт, — ответил спокойно. — Она больше не переступит порог этого дома.

Без угроз. Без ярости. Только твёрдость. И почему-то именно это спокойствие заставило мою волчицу выдохнуть.

Я слишком хорошо помню тот день. Помню, как стояла в коридоре с ладонью на животе, а Оксана — уверенная, ухоженная — заявила, что Артём всё равно заберёт ребёнка.

Но сейчас всё иначе. Мы снова здесь. И он рядом. Спокойный, молчаливый — но в каждый нужный момент он рядом.

Когда мы вошли, запах еды наполнил воздух. Тёплый, сытный, домашний — как будто кто-то ждал нас весь день. Желудок тут же напомнил о себе — громко и очень вовремя.

— Пойдём, молодая мамочка, — усмехнулся Артём, — а то ты кого-нибудь съешь, если тебя не накормить.

Он повёл меня на кухню. На столе — тушёная оленина, овощи, салат, свежий хлеб, чай.

Простая еда. Но выглядела как в дорогом ресторане.

— Кто всё это успел? — удивилась.

Артём только усмехнулся:

— Я же альфа. В моём распоряжении вся стая. Захотел — стол накрыли.

Он сказал это легко, с тенью улыбки, но я слышала главное — это было для меня. Чтобы я поела. Чтобы знала: здесь обо мне помнят.

Я рассмеялась — устало, но по-настоящему. Села. Взяла вилку.

Первый кусочек — тёплый, сытный, как будто кто-то угадал, чего не хватало всё это время.

Неважно, кто готовил. Важно — для кого. Я ела молча. Он тоже. Но его взгляд — всё время на мне.

Не контроль. Не давление. Он просто проверял: правда ли всё хорошо.

Когда отложила вилку, он подвинулся ближе. Тихо. Без спешки.

— Юль, — сказал он. — Там, на Совете… я не шутил.

Я подняла глаза. Он уже был рядом. Лёгкое касание. Его ладонь — тёплая, ободряющая — легла поверх моей.

— Я действительно хочу, чтобы ты стала моей волчицей, — сказал просто. Без пафоса. Без игры.

И в его взгляде не было ни капли того холода, что был в первые дни. Ни напряжения. Только спокойная, устойчивая сила.

Я не ответила сразу. Просто сжала его руку. И улыбнулась. По-настоящему. Потому что впервые за долгое время — верила. Не в чудо. В него. В нас.

— Если ты согласна, я предлагаю тебе прогулку, — говорит Артём и протягивает руку.

Мне не нужно долго думать. Он — тот, кто стоял рядом, когда все отвернулись. Тот, кто защищал, даже когда я сама не верила в себя.

И я готова. На всё, чтобы он никогда не почувствовал, что ошибся во мне.

Я кладу руку в его ладонь. Он сжимает её — крепко, уверенно — и ведёт на террасу.

Оборот происходит почти синхронно. Без слов. Без сигнала. Просто вместе.

Его волк подходит первым. Облизывает мне морду — легко, привычно.

Трётся о бок, оставляя свой запах. А потом — поворачивается, смотрит и тянет вперёд.

В лес. Вглубь. В темноту, которая совсем не пугает, если рядом он. Я иду следом.

Впервые — не боясь.

Мох под лапами был влажным, воздух — насыщенным, густым. Сумерки опускались на лес, и только он рядом — большой, сильный, тёплый.

Мы не просто бежали. Мы двигались как одно целое — тихо, слаженно, будто давно были парой.

Артём держался рядом. Чуть опережал, но всегда оглядывался. Его волк не терял меня ни на шаг.

Нюхал воздух, защищал фланги, держал темп под меня.

Каждый жест — точный, хищно-заботливый. То трётся боком, оставляя запах. То касается носом шеи. То резко замедляется, пропуская вперёд.

Он не торопится.Понимает — я уже не одна. Во мне — жизнь, которую нужно беречь.

Именно поэтому он осторожен. Двигается мягко, чуть ближе, чуть медленнее.

Заходит сбоку. Осторожно касается носом моего живота.

Стоит рядом дольше обычного, просто вдыхая мой запах. Как будто считывает, как я себя чувствую.

А потом облизывает мне ухо. Медленно, обдуманно, как делают только с партнёршей.

И прикусывает кожу на шее. Не оставляя следа — пока. Проверяет. Спрашивает. Ждёт.

Я не отступаю. Просто стою, пуская в себя всё, что чувствую. Запах. Вес его взгляда. Ветер. Сырой мох под лапами. Я — здесь. С ним. Он подходит ближе, тянет голову к моему загривку. К точке, где должна быть метка. Медлит. Даёт мне шанс уйти.

Я не ухожу. Тихо склоняю голову. И тогда — только тогда — он кусает. Не резко. С силой. Но сдержанно. Жгучее тепло разливается по шее, волчица внутри замирает — а потом откликается, отзывается, подаёт голос.

Я делаю круг, касаясь его бока. Не отстраняюсь, наоборот — чуть трусь плечом о его грудь. Медленно, как бы невзначай. Он замирает. Позволяет. Ждёт.

Обхожу его, потом возвращаюсь ближе и зарываюсь мордой в густую шерсть на груди.