Читать книгу - "Омега. Ты родишь мне сына - Алисия Небесная"

class="p">Глава 24

— У нас распоряжение, господин Чернов, — спокойно говорит один из них, не проявляя ни угрозы, ни сомнения.

— Мы должны сопроводить вас сейчас, без отсрочек и возражений.

Невольно прижимаюсь к Артему, его ладонь тут же оказывается на моей талии — надёжная, уверенная.

Артём напряжён, я чувствую это по тому, как его пальцы чуть сильнее сжимают мою талию.

Он молчит, взвешивает варианты, взгляд скользит по сопровождающим, оценивает их, ситуацию, шансы. Только потом он медленно кивает, решение принято.

Он разворачивает меня к себе, ненадолго задерживая взгляд, глубокий, сосредоточенный.

— Не переживай, всё будет хорошо, — шепчет мне на ухо, его губы едва касаются виска.

Тепло его дыхания заставляет дрожь внутри чуть утихнуть, я киваю, доверяя ему больше, чем себе.

Прижимаюсь ближе, чувствуя, как его рука надёжно обвивает мою спину, прячет от мира.

Молча идём за сопровождающими вглубь парка, подальше от аттракционов, от смеха и шума. Там, где в стороне ждёт чёрная машина, тяжёлая, с затемнёнными стёклами.

Шаги глухо отдаются в ушах, пахнет мокрой травой, жареным сахаром и чем-то острым — чужим.

Я знаю, куда нас везут, про Совет слышала только отрывки.

Говорят, там собираются волки со всех стай, не просто альфы, а главы.

Те, кто правит, кто держит силу в кулаке, кто принимает решения без права на обжалование.

Место, где решают судьбы тех, кто слабее, место, где нет права на ошибку.

И всё же я чувствую: пока Артём рядом — я не одна.

Мы подъезжаем к большой, огороженной территории.

Высокий кованый забор обвивает периметр, дорожки аккуратные, выложенные плиткой.

В центре стоит дом, словно выбитый из другого времени.

Небольшой, с резьбой в виде волчьих следов, словно напоминание, чья здесь земля.

У входа стоят двое оборотней, выглядят спокойно, но глаза у них цепкие.

Проверяют каждого, кто переступает порог, не словами — запахом и взглядом.

Внутри прохладно, стены из камня, потолки высокие, балки чернеют в полутьме.

Здесь нет уюта, только власть, застывшая в каждой щели.

Проходим дальше, в большой зал, где воздух кажется тяжелее.

Столы расставлены вдоль стен, старые пергаменты, свитки, печати — как ритуал власти.

Люди за столами молчат, просто смотрят на нас.

Оценивают, примеряются, взвешивают цену каждого шага.

Чувствую, как холод ползёт по позвоночнику.

Но еще сильнее — другой запах, родной, тяжелый, горький.

Поворачиваю голову и вижу его.

Отец сидит среди членов Совета, лицо каменное, взгляд холодный.

Ни одной эмоции, ни малейшего признака признания.

Как будто я для него не дочь, а недописанный пункт в протоколе.

Чуть дальше, по правую сторону, улавливаю другой взгляд.

Роман, уверенный, наглый, сидит, словно уже празднует победу.

Его усмешка режет сильнее, чем любые слова.

В глазах нет сожаления — только расчет и голод.

Машинально выпрямляю спину, вбирая воздух полной грудью.

Рядом Артём, его рука — твёрдая, теплая, живая, как броня.

Он держит меня за талию, спокойно, надёжно, и мир будто стабилизируется.

— Наконец-то, всё в сборе, можем начинать, — говорит мужчина с седыми висками, голос его глухой, но давящий.

Он сидит в центре зала, в темно-красной мантии с вышитыми знаками стаи, и от одного его взгляда холодеет спина.

Я замираю, прижавшись ближе к Артему.

Он стоит ровно, не опуская головы, но мышцы на спине напряжены до предела.

— Роман Астахов, альфа Южной стаи, — продолжает мужчина, перелистывая какие-то бумаги, — заявляет, что его невеста удерживается силой альфой Артемом Черновым.

В зале поднимается легкий гул, кто-то перешёптывается, кто-то просто оценивающе смотрит на нас.

— Она моя невеста! — выкрикивает Роман, резко поднимаясь со своего места.

Голос его громкий, злой, и в зале сразу становится тесно от напряжения.

Вздрагиваю, но Артём мягко сжимает мою руку, не давая сорваться в страх.

Его спокойствие передаётся мне, как якорь посреди шторма.

— Успокойтесь, альфа, — холодно произносит женщина, сидящая по правую руку от мужчины в красной мантии.

Её голос твёрдый, обволакивающий сталью, и в нём нет ни тени сочувствия.

— Совет выслушает обе стороны, — добавляет она, складывая перед собой ладони. — И примет решение, опираясь на факты, а не на эмоции.

Роман сжимает кулаки, но садится обратно, бросая на меня тяжёлый, прожигающий взгляд.

Чувствую, как его ярость буквально звенит в воздухе, и невольно сильнее прижимаюсь к Артему.

Артём делает шаг вперёд. Спокойно. Уверенно. Так, что ни у кого не остаётся сомнений, кто здесь настоящий альфа.

— Я готов представить свою позицию, — его голос звучит ровно, но в каждой ноте — власть. — И доказательства.

Совет кивает почти незаметно. Заседание начинается.

Артём спокойно достаёт из внутреннего кармана куртки сложенный вдвое лист бумаги.

Никаких резких движений, всё подчёркнуто открыто.

— Перед вами заключение врача, — говорит он ровно, взгляд твёрдый, спокойный. — Осмотр был проведён официально, все документы заверены.

Он подходит к столу Совета, кладёт лист перед старейшинами. Делает шаг назад, оставаясь между мной и Романом.

Мужчина в мантии берёт документ, медленно разворачивает. Глаза его бегло скользят по строкам. Тишина сгущается, становится липкой, тяжёлой.

— Здесь ясно указано, — подаёт голос женщина справа. — Юлия Волкова — беременна.

По залу пробегает едва заметный шорох. Кто-то обменивается взглядами, кто-то напрягается.

Роман резко вскакивает, стул с грохотом падает на пол.

— Это ложь! — рычит он, глаза сверкают бешенством.

Артём даже не вздрагивает. Он поворачивает голову к Совету, не удостаивая Романа ни одного взгляда.

— Ультразвук подтверждён подписью врача, — спокойно произносит он. — Дополнительные тесты готовы быть предоставлены при необходимости.

Роман делает шаг вперёд, но двое стражей мгновенно перехватывают его за локти.

— Альфа, вернитесь на место, — безэмоционально говорит один из них.

Прижимаюсь ближе к Артёму, чувствую, как напряжение в его теле становится стальным.

Но он контролирует ситуацию — хищно, точно, без лишних движений.

Мужчина в тёмно-красной мантии поднимает глаза от документа.

Голос его звучит чётко, властно:

— Совет рассмотрит обе стороны. Наличие беременности — весомое обстоятельство.

Отец поднимается с места неторопливо. Его взгляд тяжёлый, давящий.

— Моя дочь, — начинает он ровно, будто выносит приговор, — омега Южной стаи. Волчица, на которую возлагались определённые надежды.

Он делает паузу, словно позволяет словам лечь в тишину. Зал замер, ловя каждое движение.

— После тяжёлой утраты Юлия едва восстановилась. Год реабилитации, чтобы сохранить её способность к продолжению рода.

Голос Волкова обретает стальную ноту, за каждым словом стоит расчёт.

— Она должна