Читать книгу - "Флот судного дня - Александр Тюрин"

Но тело с закатившимися глазами не меняло курса. Благодаря разорванному на груди комбинезону было видно, как играет рябь на его коже, – так по заросшему ряской пруду проходит ветерок.

– Не подходи, сказал же тебе. – Кирилл сорвал со стенда с противопожарным оборудованием огнетушитель и ударил упорное тело по голове. А потом еще и еще раз.

То, наконец, осело, опустилось на колени и вдруг изогнулось – в одну, другую сторону. Вдобавок затрещало. Не одеждой, а костями, хрящами, сухожилиями. Из-под лопнувшей кожи на выпяченной вперед груди вышла наружу треснувшая пополам грудина. Лицо поплыло вверх, голова разом закинулась назад, словно сломались шейные позвонки, и просела между плеч. Это было так жутко, настолько не соответствовало тому, что можно считать нормальным и удобоваримым, и Кирилл готов был без устали молотить трансформанта, чем попало, лишь бы он прекратил свои выходки. Но тело и не думало завершать представление. Из сломанной грудной клетки показалось что-то склизкое, словно обмыленное, но живое и подвижное, оно активно выбиралось наружу. Кирилл, пятясь, поливал это нечто пенной струей из огнетушителя, а оно, крутясь и извиваясь в пене, скользило к нему…

По внутренней связи наконец пронеслось:

– Вызывает командир спасательного борта X128. Сбор персонала для эвакуации назначен у пятого шлюза.

Пятый шлюз, где это, черт возьми? Ничего не разберешь в вонючем тумане, по которому шастают эти беспокойные покойники и ползает живая гнусь. Внезапно что-то подхватило Кирилла и потащило, неслизкое по счастью.

– Так и быть, к шлюзу я тебя доставлю.

Это была Альба Дирксен.

– А ты, что, не собираешься эвакуироваться?

– Я – нет. Мне здесь интересно, так что закроем тему.

И тогда он подумал, что она, может быть, и не вполне человек.

«Батавия». Звери

Внутри все, как и должно быть в отсеке огромного корабля. Очень гулко, словно в соборе. Здоровенные кормовые шпангоуты. От своих собратьев на обычных судов они отличались не только размером, но и набором светящихся датчиков, отчего казалось, что ты пребываешь в компании каких-то хищников с горящими глазами.

Может, из-за этого появилось ощущение, что я здесь не один. Один и притом не совсем один. Ощущение нарастало, и, в итоге, сердце заколотилось, словно его коснулись ледяные лапки замороженной курицы. А потом, наоборот, стало тормозить. И, вместе с тем, как по спине растекся холодный пот, я ощутил чувство оторванности от окружающего пространства. Словно обернут пленкой в несколько слоев. Я почувствовал, как у меня расширяются зрачки – так старательно я пытаюсь проткнуть взглядом эту, с позволения сказать, «пленку». Все, что окружало меня, растекалось по ней, становясь неаккуратными разводами буроватых красок.

Я видел на этой «пленке» кусок корабельной обшивки со стекающей по ней слизью, фрагмент шпангоута. К нему прикрепилось нечто похожее на геккона, только размером с человека. Видел вроде как гроздь икринок, очень крупных и налипших на бимс. Видел обрывки тел, человеческих и не очень. Казалось, на теле вырастали какие-то кошмарные цветы из мяса, костей, хрящей и зубов.

Я приказал своему подсознанию заткнуться и нарочито бодро двинулся вперед, однако арбалет предусмотрительно выставил перед собой. И первое, на что я наткнулся, было прилипшее к шпангоуту тело. Тут сердце столь заколошматило изнутри, что пришлось сказать себе твердо: нервничать надо было раньше, а сейчас просто решай вопросы. И первый из них, что это за хрень?

Тело явно человеческое, голое. На «эй, ты» не откликается, но вроде живое – инфракрасный канал камеры показывает температуру более тридцати семи. Даже если не трогать, видно, что покрыто слизью и какими-то трубковидными отростками на два-три сантиметра длиной, особенно возле раздутой грудной клетки. Я приказал себе подойти ближе. Сказав себе: «Яволь, герр коммандант», выполнил свое собственное приказание и… меня чуть не вывернуло. Было от чего. Из трубковидных отростков тела выдавливались ослизненные нити – и они были подвижны, как живые организмы. Нет, это не совсем человек. Точнее, существо какое-то, получившееся из человека.

А потом существо открыло глаза и под напластованием слизи стало заметно колебательное движение зрачков. Оно почувствовало, что я нахожусь рядом, и сделало движение навстречу. Нет, со шпангоута оно не свалилось, а лишь изогнулось, однако его разбухшую грудную клетку прорвало. Из разрыва вывалилась полужидкая масса, обладающая, в отличие от жидкости, структурой. Более всего, это напоминало гроздья пузырей, обвитые слизневидными нитями. И смердение от нее исходило изрядное, как от гниения органики, пополам с ацетоном.

Я вначале отшатнулся, потом упал на колени. Из меня самого сейчас бодро выходило съеденное пару часов назад. Когда полегчало, я заметил, что в глубине разорванного тела что-то копошится, собираясь выбраться наружу и поздороваться. После этого я несколько минут шел куда-то наобум на полусогнутых. Лишь бы подальше от этого тошнотворного существа, стараясь удержаться на ставших ватными ногах. Единственная разумная мысль в моей голове была, что это? Результат инфекции? Или инвазии? Что-то из этих двух; я забыл, чем они друг от друга отличаются.

Меня остановил звук. Вообще-то, сперва это даже не казалось звуком. Просто вибрация, проходящая через металл. И, выглянув из-за шпангоута, я увидел рыхлого раздутого субъекта, который как-то подрагивал. Но точно не он издавал звуки. Из неподвижного рта течет слизь. А вот за ним копошится кое-кто еще.

Я сперва подумал, что эта парочка занимается тем самым, что сейчас модно и выгодно в странах Атлантического Альянса, однополой любовью. Но потом рыхлый завалился набок – дохляк со стажем. А тот другой занимался совсем не этим. Он объедал первого со спины, оголив уже его спинной хребет. Однако не ртом. Я головы его вообще не вижу, зато его плечи сместились вверх, даже заострились. А его грудная клетка сильно выдвинута вперед и створками разошлась в стороны. Оттуда вышли огромным цветком четыре зазубренные челюсти, напоминающие жвала жуков, как их там кличут – мандибулы, только в большом масштабе. И эти здоровенные мандибулы работали как заведенные. Когда проглот кратко отстранялся от еды, казалось, что в глубине зева червивится что-то, может отростки. А вот куда подевались его сердце и легкие? Где они могли спрятаться?

Я на секунду задумался, а не сон ли это? Такой дубль-реальный, который снится при закрытом окне и духоте, когда все вроде, как в обычной жизни, кроме одного. И это одно очень жуткое… Душно же, наверное, машинное отделение неподалеку… Нет, все-таки не сон. Я лишь немного «поплыл», как бывает при сильном страхе или опьянении в обычной жизни. Однако, на опьянение не спишешь, тут одно существо явно жрет другое с большим аппетитом. И я могу стать следующим, так сказать, угодить на закуску. Я уж, наверное, повкуснее буду, чем рыхлый раздутый слизняк. Черный юмор, что ты вьешься над моею головой…

Так, худой мир лучше хорошей войны. Дети разных народов, мы мечтою о мире живем. Попробую установить аудиоконтакт: