Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

Последняя фраза была сказана с глубоким поклоном, тоном даже слишком почтительным. Не очень далеким от того, что называют сарказмом. Но она была слишком умна, чтобы зайти настолько далеко. Глупцы редко добирались до скамьи Восседающих, или задерживались на ней на долго, а Романда почти восемьдесят лет находилась в составе Совета. Этот срок у нее был второй. Эгвейн слегка склонила голову, сохранив холод во взгляде. Подтверждение, что она услышала адресованное ей и заметила тон. Сохранять равновесие.

Квамеза продолжала озираться, открыв рот, неуверенная должна ли она начинать говорить то, что всегда произносила самая молодая из Восседающих. Фраза с которой начиналось само заседание Совета. Место Романды давало последней значительное влияние и некоторую долю власти, однако другие могли и высказаться против. Многие Восседающие хмурились и заерзали на скамьях, но никто ничего не сказал.

Лирелле проскользнула в павильон, стремясь к скамьям Голубых. Высокая для кайриенки, но почти для всех остальных мест только среднего роста, она была в элегантном облегающем платье из синего шелка, шитом по лифу красным и золотым узором. Ее движения словно текли. Поговаривали, что перед прибытием послушницей в Башню она была танцовщицей. По сравнению с ней шаг Самалин из Зеленой Айя, которая была похожа на лису и которая чуть не наступала ей на пятки, больше походил на мужской. Хотя мурандийка совсем не была неуклюжей. Они обе казались удивленными, увидев Квамезу стоящей, и поспешили к своим скамьям. Варилин начала дергать Квамезу за рукав, пока арафелка наконец не села. На лице у Квамезы застыла маска холодного спокойствия, но все же она излучала недовольство. Она придавала очень большое значение церемониям.

— Возможно причина для проведения заседания есть. – После выступления Романды голос Лилейн казался очень низким. Поглаживая шаль, словно в ее распоряжении было все время в мире, она грациозно поднялась, умышленно не глядя в сторону Эгвейн. Будучи красивой женщиной, Лилейн была еще и воплощением достоинства. – Насколько я понимаю, переговоры с Элайдой были официально разрешены, – сказала она холодно. – Я понимаю, что согласно Закону о Войне, мы не обязаны обсуждать подобные вопросы, но верю, что мы должны их обсудить, тем более, что многие из нас сталкиваются с вероятностью быть усмиренными, если Элайда сохранит власть.

Это слово, «усмирение», больше не несло того зловещего холода, как прежде, до того как Суан и Лиане, были исцелены от усмирения. Но среди Айз Седай, собравшихся позади скамей Восседающих поднялся ропот. Оказалось, что новости о переговорах распространились не так быстро, как того ожидала Эгвейн. Она не могла сказать, были Сестры возбуждены или встревожены, но только ясно, что они были удивлены. Включая даже некоторых Восседающих. Джания, которая вошла пока говорила Лилейн, замерла в проходе, так, что другая группа Сестер чуть в нее не врезалась. Она уставилась на Голубых, а затем долгим и тяжелым взглядом в сторону Эгвейн. Романда явно тоже была не в курсе, судя по тому как она сжала губы, а выражения лиц среди самых молодых Восседающих различалось от спокойствия Бераны до изумления в секторе Самалин и явного потрясения рядом с Салитой. Шериам на мгновение покачнулась на ногах. Эгвейн надеялась, что ее не стошнит на глаза ух полного зала.

Тем не менее, куда интереснее была реакция тех, кому Делана сообщила о переговорах. Варилин сидела очень тихо и, кажется, пыталась спрятать улыбку, поскольку изучала свою юбку, а Магла нерешительно облизывала губы и бросала косые взгляды на Романду. Саройя закрыла глаза, и шевелила губами, словно молилась. Файзелле и Такима пристально глядели на Эгвейн, с одинаково хмурыми взглядами. Теперь, когда каждая заметила реакцию остальных, это дало толчок – все быстро приняли такое королевское спокойствие, словно соревновались друг с другом. А это было очень странно. Конечно, к настоящему времени Беонин известила всех, о том, что сказала Эгвейн, и все же, кроме Варилин, все казались расстроенными. Возможно, они не рассчитывали довести переговоры до конечного результата. Каждая женщина, сидящая в этом Совете рисковала быть усмиренной и казненной просто попав в Тар Валон. Если и была хоть какая-нибудь возможность вернуться без свержения Элайды, то ее нашли бы еще несколько месяцев назад, когда был выбран этот Совет. И назад пути не было.

Лилейн казалась удовлетворенной реакцией на свои слова – довольная, почти как кошка наевшаяся сметаны – но прежде, чем она села на свое сиденье, вверх подпрыгнула Морайя. Это привлекло всеобщее внимание и вызвало еще больший ропот. Никто не называл Морайю изящной, но иллианка никогда не подпрыгивала.

— Этот вопрос действительно нуждается в обсуждении, – сказала она, – но это должно случиться позже. Этот Совет действительно был созван тремя Восседающими, задавшими другой вопрос. И этот вопрос необходимо обсудить до обсуждения любого другого. Что нашли Акаррин и ее спутницы? Я прошу, чтобы они были приглашены, дабы сделать свое сообщение перед Советом.

Лилейн хмуро посмотрела на свою помощницу из Голубых, а это она умела – с колючими как шило глазами – и все же закон Башни был единым для всех и известен каждому. Хотя частенько было как раз наоборот. Неуверенным голосом Шириам попросила Аледрин, самую молодую после Квамезы, пойти и сопроводить Акаррин и других на Совет. Эгвейн решила, что ей придется очень серьезно побеседовать с рыжеволосой женщиной, и так скоро, как только будет закончено заседание. Если Шириам будет продолжать в том же духе, то скоро она станет хуже, чем просто бесполезной Хранительницей.

Делана влетела в павильон последней из Восседающих, которые должны были явиться, среди группы Сестер. И когда пухлая Восседающая из Белой Айя вернулась с ожидавшими шестью Сестрами, чтобы поставить перед лицом Эгвейн, она уже устроилась на своем месте и устраивала шаль на плечах. Они, должно быть, оставили свои плащи у входа, так как были без них. Делана неуверенно посмотрела на них хмурым взглядом, опустившим ее брови вниз. Она выглядела запыхавшейся, словно, чтобы добраться досюда бежала.

Очевидно, Аледрин почувствовала, что, заседание действительно решено было начать, и что она, по крайней мере, должна продолжать с надлежащей официальностью.

— Вас призвали на Совет Башни, чтобы узнать об увиденном Вами, – произнесла она с сильным тарабонским акцентом. Сочетание ее темно-золотых волос и карих глаз было для Тарабона необычным, хотя волосы она носила остриженными до плеч, и убранными в кружевную белую сетку, а не заплетенными в косички с