Читать книгу - "И жили они долго и счастливо - Алёна Селютина"

– Странная эта жизнь, правда, Кощей? – наконец сказала она, и имя, которым он сам себя когда-то нарек, полоснуло по и без того истерзанным нервам. – Я сбежала от тебя, чтобы стать женой Ивана. А потом из царского дворца – и прямиком к тебе… Так стоило ли бегать?

Огромным усилием воли Кощей подавил чудовищную потребность хотя бы просто обнять ее. Взять ее ладонь в свою. Прикоснуться к ней. Что-то происходило в Василисе, изводило, съедало, а он видел и ничего не мог сделать, и это оказалось больнее, чем страдать самому.

– Не думаю, что мы были бы счастливы, если бы поженились тогда, – аккуратно ответил он. – Мы обсуждали это. Для тебя Навь так и осталась бы темницей. И вряд ли ты бы приняла меня так, как теперь. В общем, ничего хорошего бы не вышло. А что касается меня… Когда ты соглашалась выйти за меня здесь, мое предложение и твое согласие были продиктованы уже совсем другими соображениями. И относился я к тебе и к этому браку уже совсем иначе.

Василиса внимательно посмотрела на него.

– Это же всего лишь поцелуй, – то ли сказала, то ли спросила она и вроде как саму себя.

И прежде чем Кощей успел сообразить, что она хочет сделать, придвинулась ближе и коснулась его губ своими.

Глава 13

Конец августа 2003 года

– Баюн, прекрати нервничать, у тебя от этого шерсть клочьями повылазит, будешь ходить потом как общипанный! – воскликнул задорный женский голос, заставив Василису замереть на пороге.

Из кабинета начальства вылетела, закусив губу и сверкая очами, Настасья, схватила ее за руку и помчалась к лестнице, а из дверного проема вслед им раздался дикий рык. Оконное стекло в коридоре напротив кабинета не выдержало и разлетелось вдребезги.

На лестнице Настя рассмеялась, запрокинув голову.

– Видела бы ты его лицо, – провсхлипывала она сквозь смех ошарашенной Василисе. – Кажется, я почти узрела его истинный облик. Ладно, пойдем отсюда, у него слух будь здоров, еще догонит…

И она сбежала вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, а Василиса, не посмев ослушаться, покорно спустилась следом.

– И не жутко тебе его так доводить? – полушепотом поинтересовалась она.

– Я замужем за Финистом, – пренебрежительно фыркнула Настя. – У меня иммунитет на мужчин, считающих себя большими и страшными. А вообще Баюн – милый пушистый комочек, который только притворяется злым и опасным.

– Ну не знаю… – протянула Василиса, вспоминая, как сегодня утром на летучке этот комочек плевался ядом и скреб когтями столешницу.

– О боже, ты что, правда его боишься? – не поверила Настя, и глаза ее при этом смешно округлились, а губы сложились буквой «о». – Ну-ка пошли со мной! – воскликнула она. – Я развею все твои опасения, и заодно отпразднуем твое освобождение из-под власти этого тирана. Рабочий день все равно уже почти закончился. Нет, ну ты бы видела…

И она снова весело рассмеялась, направляясь к выходу. Сама не зная почему, Василиса последовала за ней.

Не то чтобы она очень часто виделась с Настасьей, и уж тем более вряд ли могла назвать ее подругой или даже приятельницей. Жена Сокола была у них кем-то вроде специалиста по связям с общественностью: поддерживала контакты с властями, когда их зоны ответственности пересекались, улаживала сложные ситуации, связанные с сохранением секретности, но куда чаще ездила в командировки в другие отделения Управления, выполняя поручения Баюна. В Конторе она появлялась редко, но всегда ярко, и пропустить ее мог только слепой и глухой. Настасья напоминала Василисе шумную горную реку, полноводную и быструю. Она много улыбалась и много смеялась, много двигалась, и в каждом ее движении чувствовалась любовь к самому движению и к жизни. Ей явно нравились бесконечные командировки, перелеты и поездки, и каждый раз, когда она получала очередное задание, ее глаза загорались в предвкушении. Василиса плохо представляла и понимала, каково это – постоянно пропадать где-то, пока твой муж дома. Покидать дом было прерогативой мужчин, ждать – женщин. Она в очередной раз убедилась, что этот странный мир жил по странным правилам. Но ведь Сокол и Настя пришли сюда из Тридевятого… Однако Варвара говорила, что Настя замужем за Соколом сорок четыре года, а это заслуживало хотя бы уважения и признания того, что эти двое вполне способны самостоятельно разобраться в своей семейной жизни.

Настасья была женщиной очень красивой и ухоженной, было видно, что она себя балует. Карие глаза лучились теплом, короткие черные волосы, едва прикрывавшие шею, напоминали Василисе бархат. Настя никогда их не заплетала, могла разве что собрать в хвост, чтобы не мешали. Джинсы и брюки она надевала чаще, чем платья и юбки, туфли давно променяла на кроссовки, любила косухи, а любым сумкам предпочитала рюкзаки. И тем не менее она была женственнее многих, кого знала Василиса. Нечто в ее движениях неизменно приковывало взгляд. Василиса видела, как смотрит на нее Сокол в тех редких случаях, когда они оба объявлялись на собраниях. Впрочем, было в его взгляде и то, что заставляло Василису отводить глаза. Слишком личное, пожалуй.

Насте шел шестьдесят второй год, на который, разумеется, она не выглядела. Максимум на тридцать пять или сорок. Сокол был сильным светлым магом, и он продлевал жизнь и молодость жены, подпитывая ее своими силами. Но человеческое тело нельзя обманывать бесконечно: больше ста десяти – ста двадцати лет все равно никто из людей не проживал. В этом заключалась трагедия подобных союзов. Один умирал слишком рано – другой оставался. Глядя на Соколовых, Василиса не могла отделаться от мыслей о печальных морщинках в уголках губ Варвары. И ее привычно колола совесть. Она чувствовала себя глубоко испорченной от того, что после смерти Ивана не испытала ничего, кроме ощущения освобождения и безграничного облегчения.

– Садись, – услышала Василиса и обнаружила, что они успели пройти парк и теперь стоят у маленькой ярко-зеленой машины, и Настя открыла для нее дверь.

– Давай-давай, – поторопила она, – съездим, развеемся. Шопинг – лучшее лекарство от страшных котиков.

И улыбнулась – искренне-искренне, и на левой щеке при этом вырисовывалась очаровательная сияющая ямочка, и невозможно стало отказать. Василиса села на переднее сиденье, пристегнулась, радуясь, что уже умеет это делать. Учил ее Кощей, и воспоминание было так себе…

Внутри машина оказалась совсем маленькой и тесной. Пахло чем-то приятным и мягким, на зеркальце заднего вида висели фенечки и ладанка, на передней панели кивала головой собачка, консоль между сиденьями скрылась под завалом из фантиков от конфет, гору которых венчала вскрытая шоколадка. Настасья бодро повернула ключ, выкрутила одетый в пушистый белый чехол руль и дала газу. Все вокруг немедленно пришло в движение, задребезжало. Василиса невольно сжалась: внутри большого черного джипа Кощея – на самом деле единственной машины, в которой ей до этого довелось ездить, – всегда было тихо. Настя нырнула в поток, обогнала один автомобиль, потом второй и пронеслась мимо мигающего желтым светофора.

– Ты же не против музыки? – спросила она, но явно больше для вида, потому что потянулась к радио, не дождавшись ответа. – Ну-ка!

Она нажала на кнопку, и салон заполнили гитарные басы и громкий женский голос.

Кощей радио никогда не включал. Во всяком случае, при Василисе. А еще в его машине царила абсолютная чистота и пахло кожей, воском и полиролью.

Василиса мотнула головой. Зачем она вообще сейчас думает о нем? Возможно, это ее последняя поездка куда-либо, не стоит омрачать оставшиеся минуты жизни мыслями о своем мучителе.

– Что-то я проголодалась, – сообщила Настя. – Может, сначала поесть куда завернем?

– Ага, – ошалело согласилась Василиса.

В принципе, она была готова на что угодно, лишь бы их небольшое путешествие закончилось – и желательно на этом, а не на том свете.

– Чудесно! – воскликнула Настасья. – Я знаю тут отличное местечко!

И, кивая в такт музыке, она резко перестроилась в соседний ряд.

Послышались гудки клаксонов, кто-то закричал что-то явно неприятное.

– Сами такие, – спокойно отозвалась Настасья и припарковалась. – Приехали, – с улыбкой известила она. – Идем?

Василиса не была уверена, что в ближайшее время сможет оторвать себя от сиденья. И почему ей раньше казалось, что ездить с Кощеем страшно? Сейчас она поняла, что после этой поездки уже никогда не сможет испытать недоверие к нему как к водителю. Но страх, что Настасья передумает и они поедут куда-то еще, победил. На плохо гнущихся ногах она