Читать книгу - "Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою - Василий Звягинцев"

– Очень приятно, Том, а меня зовут Мэри, – сказала валькирия, перекладывая автомат из правой руки в левую и протягивая узкую, слегка грязноватую, в полосках копоти и масла ладонь (всё же никогда на британских кораблях не добивались той чистоты, что на русских).

Майкельсон схватил эту совсем не подходящую для такого использования ручку и приложился к ней губами, словно какой-нибудь польский шляхтич ягеллонских времён.

В другой ситуации можно было подумать, что парень так изощрённо дурака валяет с некоей тайной целью, но от этого истекал эмоциональный фон такой напряжённости, что Маше стало даже немножко не по себе.

То она привлекла внимание отставного штабс-капитана Бекетова (но тот хоть вёл себя до предела сдержанно), то этот… вуайерист[47]слюни распустил. Какой-то сегодня день… особенный. Точнее, начался он с особенной ночи. И она, и большинство подруг уже не те, что были лишь вчера. Но что же так разительно изменилось? Они изменились оттого, что резко изменились обстоятельства, или совсем наоборот?

Но Майкельсону она ответила предельно мягко, убрав руку за спину:

– Не следует этого делать, я совсем не та, за кого вы меня приняли. Проводите меня в ближайшее свободное помещение, я хочу кое о чём поговорить с вами наедине…

И опять этот наверняка не совсем вменяемый молодой человек (среди талантливых физиков таких едва ли не половина) понял её совершенно неверно.

«Какое счастье, богиня заметила его, простого смертного, и снизошла до личной беседы!» Будто какая-нибудь Афродита или Артемида обратила внимание на попавшегося на глаза обычного грека.

Сопровождаемый недоумённо-опасливыми взглядами прочих сотрудников лаборатории, а прежде всего доктора Френча, Майкельсон через примыкающий к отсеку тамбур провёл Марию в комнату отдыха для персонала, где инженеры устраивали перекуры, пили кофе и обсуждали всякие не имеющие отношения к работе темы во время долгих, двенадцатичасовых дежурств. Отчего-то Френч категорически не желал ввести для своих сотрудников нормальный судовой график вахт, «четыре часа через восемь».

Подпоручик села в полукресло из негорючего пластика, положила на стол со следами кофейных чашек и подпалинами от сигарет автомат. Указала инженеру место напротив.

Мария сразу перешла к делу, мельком посетовав, что нет у них времени поболтать подробнее и спокойнее, выпить по чашечке кофе, а то и ещё чего-нибудь. Она, мол, всегда испытывала уважение к образованным молодым людям, да ещё и занимающихся такими интересными проблемами…

– Вы хотите кофе? Я сейчас сделаю, – дёрнулся парень в сторону большой стационарной кофеварки, более подходящей приличному бару.

– Сиди, я сказала! Потом – значит, потом. А сейчас быстро, очень подробно и на доступном мне языке – у меня высшее образование, но не по физике, к сожалению – ты рассказываешь мне, чем вы тут занимаетесь, и показываешь, как вашей техникой управлять. Чисто на пользовательском уровне, без всяких теорий. На всё десять минут. Хватит?

Чтобы просто смотреть на предмет своего обожания, Майкельсону не хватило бы и суток, но если она требует уложиться в десять минут – как возразить? Можно постараться сообщить всё, что ей нужно, ещё быстрее, а оставшееся время… Нет, тогда она может встать и уйти по своим делам. Нужно говорить с ней как можно дольше, делая вид, что короче изложить не получается.

Томас говорил, а Мария включила блок-универсал на аудио– и видеозапись, потому что инженер по привычке специалиста не мог не иллюстрировать свои слова формулами и рисунками на висевшей позади него грифельной доске. Иначе эти ребята, наверное, мыслями и идеями обмениваться не умели.

Сама девушка в суть его слов не вдумывалась, есть люди, которые разберутся во всём и решат, как нужно действовать. Она же просто собирает информацию, как обычный войсковой разведчик.

Пока всё идёт, как намечено, в смысле сейчас выполняемого задания. Дай бог и дальше так. Но она никак не могла успокоиться от всего, случившегося раньше. А ведь с ней, и не только с ней, со всеми остальными подружками, кроме, может быть, Людмилы и Герты, что-то этой ночью произошло. Вот хотя бы взять внезапно открывшуюся способность работать с блок-универсалом так, что и Сильвия «в изумление пришла», и аггрианские буквы понимать.

Снова всплыла в памяти вьюжная ночь на Таорэре, проведённая в спокойных, можно сказать – дружеских, если бы не разница в возрасте, разговорах с Александром Ивановичем Шульгиным. Его слова о подарке, да таком, что она вспомнит только тогда, когда станет очень, очень нужно. А вспомнит – и всё потом будет получаться так, как сама захочет.

– Правда, хотеть придётся очень ярко и убедительно, со всем напряжением внутренних сил… – сказал этот необыкновенный мужчина, пуская дым сигареты в чуть приоткрытое окно лоджии, за которой свирепствовала прямо-таки антарктическая снежная буря.

Тогда она восприняла его слова с известной долей скептицизма, так как недавно прочла одну интересную книгу, где ей понравилась афористичная мысль: «Слова, сказанные ночью, разве могут они быть правдой?»

А вот прошло не так уж много времени, и те слова правдой всё же оказались, она явно научилась создавать и удерживать пресловутые «мыслеформы». Впрочем, сейчас это несущественно.

– Вы, Том, упомянули про некий процессор, управляющий всем нестандартным оборудованием крейсера? Это очень интересно. Знаете, я вообще с удовольствием пообщалась бы с вами в другой, более приятной обстановке, не отказалась, если бы вы пригласили меня поужинать вместе. Не здесь, конечно, на берегу. Мы ведь скоро окажемся в Лас-Пальмасе или Фуншале. Вот там…

Удар, конечно, был явно ниже пояса. Впрочем, ничего невозможного или неприличного «Мэри» не обещала. Но ради того, чтобы получить в целости и сохранности этот загадочный «процессор», очень возможно – продукт иных миров и цивилизаций, если вспомнить всё то, что она слышала о событиях московской операции «Мрак и туман»[48], она без всяких сомнений легко пообещала бы британцу гораздо большее.

На инженера тяжело было смотреть. Не нормальный взрослый человек двадцать первого века, а какой-то персонаж века четырнадцатого, которому «дама сердца» пообещала за победу в турнире подвязку «своих цветов».

– Так покажи мне этот «процессор». Я вообще любопытная девушка, интересуюсь техникой. А тебе ведь ничего не стоит такая мелочь… – Она постаралась ещё совсем чуть-чуть усилить нажим на его психику. Именно так – только словами и взглядом. Нельзя пережимать.

– Конечно, конечно, Мэри, я немедленно вам покажу эту штуку. Вообще-то с ним работает только мистер Френч, иногда – Уилки, но сейчас, я думаю, они нам не помешают… Но, – лицо инженера выразило некое сомнение, – разве мы отсюда пойдём в Фуншал? Я слышал нечто другое…