Читать книгу - "Станционный смотритель. Долг платежом красен - Григорий Шаргородский"

– Дружелюбные? – опять переспросила Эльвира с ноткой недоверия. – Нам привозили пару раз гостей этих милых людей. Даже меня с моим-то опытом в реанимации дрожь пробирала.

– Значит, гости были незваные, а вас я приглашаю от чистого сердца. Насчет вкусного обеда уже сказал, а к нему еще будет медовуха тигровых пчел.

– Вы прямо искуситель, – все еще с сомнением сказала Эльвира.

Так, нужно ее дожимать.

– К медовухе добавлю рассказ о том, как я добывал для нее мед.

– Ладно, уговорили, – решительно сказала Эльвира.

Условившись созвониться в субботу вечером, мы попрощались.

Пока ехали от лечебницы к Стене, я чувствовал себя напряженно, но все прошло без проблем. И все же расслабиться мне удалось, только перебравшись в броневик.

На обед мы успели почти вовремя. Тетушка Пин забегала вокруг Златки, словно не видела ее как минимум месяц. Я лишь улыбнулся, потому что такие концерты приятны и участвующим сторонам, и зрителям. А вот Златка почему-то приуныла. Неужели что-то произошло в клинике? Впрочем, судя по тому, что на ее тарелке была какая-то еда с сыром, кажется, догадываюсь, в чем дело.

– Кнопка, с тобой все хорошо? – спросил я и ощутил, как напряглись все присутствующие, а Баламут больше всего. Он даже отмахнулся от что-то вещавшей ему Греты.

– Все хорошо, Дя.

– Тебя Чуча расстроил? – выдвинул я предположение и попал в точку.

– Да, – вздохнула девочка. – Спит и спит. Может, он заболел?

– Уверен, что с ним все в порядке. Пару недель отоспится, а затем вы снова будете играть вместе. Ты же сама читала ту статью.

Златка кивнула и даже чуточку повеселела.

В биологической энциклопедии Беловодья сказано, что тахруны могут проспать в норе до самой весны, но если в наличии имеется досрочно корма и зима не очень холодная, то зверькам может хватить и пары недель спячки. Очень надеюсь, что он продрыхнет до нашего возвращения на станцию. Даже представить боюсь, что может учудить эта крыса, когда вырвется на оперативный простор Бесшабашки.

А ведь отвечать за возможные последствия придется мне. Нужно было все же настоять и оставить Чучу в долине. Увы, умение отказывать Златке, когда она чего-то очень хочет, – это особый навык, и я им не владею.

Присутствующий здесь же за столом Барабаш отчитался, что переплавил все серебро в слитки по пятьдесят и двадцать пять граммов.

Тоже хорошо, мало ли какую цену заломят старые паучихи. На всякий случай возьму с собой три слитка. Если цена будет слишком большой, вернемся к рекомендациям Головоруба. И вообще, над этой ситуацией еще думать и думать. С одной стороны, вполне возможно, что злоба Волка не так уж безумна и, сделав еще пару пакостей, он успокоится. С другой стороны, узнать, что ушкуйник совсем съехал с катушек и, пока не угробит меня, не успокоится, лучше имея на руках все доступные козыри.

Ладно, пора ехать. Посмотрим, что могут предложить нам сектантки, способности которых считаются сказочными даже в магическом мире.

Выдвинулись в прежнем составе. Вадик тоже увязался с нами.

Кстати, нужно поговорить с его мамашей. Оказавшись дома, в безопасности, парень должен отдыхать и расслабляться, а не напрягаться еще больше.

Квартал под говорящим названием Паутинка практически ничем не отличался от других районов нижнего Подола. Здесь такие же широкие улицы между потрепанными многоэтажками так же были запружены ларьками, навесами и просто стоящими под открытым небом лотками. Иногда самой проезжей части оставалось так мало, что было трудно разъехаться двум машинам. А нашему броневику так вообще несколько раз приходилось пускаться в объезд.

Хорошо, что дед Анджей не только отлично водил, но и прекрасно знал эту местность и царящие здесь порядки. К примеру, когда он тупо раздавил хлипкий столик одного из торговцев, то просто приоткрыл окно и матерно послал вопящего лоточника. Из сказанного я понял, что правила нарушил как раз потерпевший.

Впрочем, я несколько сгущаю краски. Улиц, на которых броневик проходил без проблем, хватало, просто Анджей решил срезать путь и не делать крюк по центральным дорогам.

Антураж изменился резко, как только мы нырнули в зев подземной парковки очередной пятиэтажки. От остальных она отличалась тем, что вокруг было почти безлюдно. Да и само здание выглядело особо угрюмо, но при этом как-то сразу не скажешь, в чем именно выражалась эта угрюмость.

Не знаю, кто работает в этой секте стилистом-оформителем, но талантище видно сразу. Вопреки ожиданиям, мы не оказались в стандартно плоском пространстве многоуровневой парковки, а выехали в обширную пещеру с нарочито грубо обработанными гранитными стенами.

Понятия не имею, действительно ли Китеж стоит на гранитном основании, но даже если это бутафория, все равно впечатляет. Угловатые и брутально грубые барельефы с изображением пауков, словно застывших на нитях паутины, вызывали невольный мороз по коже.

Освещение здесь было соответствующим – часть факелов закреплены на стенах, а часть держали в руках четверо здоровенных парней. Ребятки выглядели как переборщившие с татушками бодибилдеры на подиуме. Хорошо хоть штаны надели. И все же интуиция, да и добытая информация о сектантах подсказывали, что эти артисты очень опасны. Особенно на пару с дамочками, прячущимися в тенях за их спинами.

Впрочем, одна из жриц все же вышла из сумрака, как только я выбрался из броневика.

Балахон с глубоким капюшоном не позволял мне ничего рассмотреть, а попытка прощупать ее эмоции оказалась не очень осмотрительной. По мне так резануло безумным хаосом чувств, что я тут же отключил все, что только можно.

Для начала эта странная дамочка выразительно протянула руку. Ее кисть и пальцы словно затянуло черной паутиной татуировки.

Как только слиток серебра лег в ладонь, а затем исчез в складках балахона, жрица подала резкий, шипящий и неприятно пощелкивающий голос:

– Старшая сестра ждет тебя, маг. Оставьте в машине всю мерзость, взятую с собой, кроме той, что нужно для ритуала.

Это было не слишком уж четкое распоряжение, но мне хватило информированности, чтобы понять, о чем и о ком идет речь. Первое, что я узнал о почитателях Великой Паучихи, так это об их ненависти к магии. Сектанты считали, что своими действиями чародеи корежат мир, нарушают гармонию и путают нити судьбы, сплетенные их богиней.

В общем, спорить я не стал. Снял серьгу и гривну, разместил все в свободных кармашках пояса, а сам пояс с остальными артефактами передал Анджею. А вот коробка с браслетами осталась в моей руке.

Конечно, можно было бы поразиться тому, как она могла узнать о наших намерениях, но, если бы у Коршуна, да и у меня тоже имелись сомнения в способностях паучих, нас бы здесь вообще не было.

Гена тоже снял защитный амулет и пояс с метательными клинками.