Читать книгу - "Запутанный путь - Алекс Ключевской"

такое. — Хотя какое-то небольшое сходство между вами есть. Пойдём, там Семёныч уже закончить должен, — она махнула рукой в сторону выхода, и первая поспешила покинуть квартиру.

— Что закончить? Как же я ненавижу что-то не понимать, — еле слышно пробормотал Рома, чтобы соседка не услышала.

— Всё увидишь. Мы так поняли, что твои хлопцы, возле дома дежурившие, понятия не имеют, кто такой ваш Влад, — она отмахнулась и замолчала.

Заперев дверь на три замка, она дёрнула дверную ручку, чтобы убедиться, что она закрыта, и начала подниматься по лестнице вверх. Дойдя до пятого этажа, Антонина Петровна несколько раз постучала по железной двери и нетерпеливо начала притоптывать одной ногой.

— Открывай, Семёныч, это я, — крикнула она, когда из-за двери донеслись приглушённые звуки. Лязгнул замок, и дверь отворилась. Щупленький старичок в потёртом спортивном костюме внимательно посмотрел на Гаранина, после чего сжал губы и махнул рукой, приглашая войти.

— Меня зовут…

— Да знаю я, как вас зовут, — прокряхтел дедок.

— Тихоновна, давай ко мне. Я всё узнала. Оказывается, любовничек моей соседки тот самый зам из СБ, которому я звонила. Представляешь, какая хитрая девчонка, своего начальничка в койку затащила, — донёсся до Ромы взволнованный голос Антонины Петровны перед тем, как хозяин квартиры закрыл дверь.

— Не обращай внимания, Роман Георгиевич, пусть развлекаются, что им ещё делать в их-то возрасте, — усмехнулся Семёныч и посмотрел на часы. — Но бывает, что и польза от их шпионских игр и теорий заговора имеется, не без этого. Меня Сергей Петрович зовут, — внезапно сказал он, протянув руку.

— А почему Семёныч? — растерянно спросил Роман, машинально пожимая протянутую руку.

— Потому что Семёнов моя фамилия, — хмыкнул дед, идя по коридору, не глядя на Гаранина.

— А вы, Сергей Петрович, чем занимались раньше? — спросил отстранённо Рома, чтобы поддержать разговор, заходя в небольшую комнатку вслед за хозяином квартиры.

— Я был фоторепортёром, — как-то уклончиво ответил Семёнов. Гаранин в это время резко остановился в проёме, и его рука непроизвольно потянулась к пистолету в открытой кобуре.

Он пристально смотрел на стену, увешанную различными фотографиями, часть из которых явно была снята без ведома объектов. Например, его взгляд сразу зацепился за чёрно-белую фотографию, на которой они с Вандой были изображены, стоящими возле его машины неприлично близко друг к другу.

— Красивая пара, — проследив за его взглядом, прокомментировал старичок и усмехнулся, глядя, как Гаранин держит руку на кобуре. — Это не то, что вы подумали, — сразу же проговорил Сергей Петрович.

— Разве? У меня вот сложилось впечатление, что я оказался в логове маньяка, — вернул ему усмешку Роман.

— Это моё хобби. Не маньяка, нет, — поспешил тут же исправиться сосед. — Я уже три года как на пенсии, и последние пять месяцев живу здесь. Фотография — это моя жизнь, — начал объяснять происходящее мужчина.

— И это даёт вам право снимать людей без их ведома? — осведомился Гаранин, одёрнув руку. Он не чувствовал от своего собеседника никакой угрозы, да и стыдно было бы не справиться в случае чего с пожилым человеком, не прибегая к оружию. Вместе с фантастической регенерацией, Дима смог каким-то образом передать ему и дар к эмпатии, который Рома ещё не мог как следует контролировать. И это достаточно сильно помогало ему в общении. Особенно сейчас, когда всё для него стало новым и непривычным.

— Все лучшие кадры делаются только тогда, когда объект об этом не знает, — Рома подошёл к стене, рассматривая многочисленные снимки. Он даже увидел фотографию Димы с Леной возле подъезда. Лена выглядела смущённой, держа в руках огромный букет. — Я их для себя делаю, не для публикации или распространения. Это лучшие мои работы.

— Кем вы на самом деле работали до своей пенсии, Сергей Петрович? — спросил Гаранин, снимая со стены фотографию, на которой был изображен он сам. На ней глава второй Гильдии стоял возле открытой двери своего внедорожника и смотрел куда-то перед собой.

Рома даже представлял, когда именно мог быть сделан этот снимок. В первые дни после взрыва в СБ. Он тогда редко оставался у Ванды и просто подвозил её до дома. Он всегда дожидался того момента, когда девушка зайдёт в подъезд, прежде чем сесть в машину и уехать.

— Я же вам уже сказал, — немного ворчливо отозвался он.

— Вы мне соврали. Вы знаете, как меня зовут, хотя соседка снизу нас не представила, и моего имени вы так и не спросили. И я не заметил, когда вы делали эту фотографию. И поверьте, чтобы я не заметил, что за мной кто-то следит, нужно делать это крайне профессионально, — он повернулся к поджавшему губы Семёнову и пристально посмотрел ему в глаза.

— Вы, Роман Георгиевич, когда находитесь рядом с ней, становитесь таким рассеянным…

— Сергей Петрович! — повысил голос Гаранин.

— Разведка и шпионаж, — выдохнул он, отводя взгляд. — Я пятьдесят лет проработал на наше гнилое правительство и что взамен? Они меня выставили, списав из-за возраста, даже пенсию нормальную не оформили. А я ещё мог работать. Кто мне даст семьдесят четыре года? Да я эту квартиру через суд три года себе выбивал, вот и вся благодарность! Двушка в ветхом доме на окраине! — Раздался звонок будильника, и Семёнов выбежал из комнаты, заорав. — Да я же их передержал!

Гаранин ещё раз обвел стену напряжённым взглядом, пытаясь вспомнить те дни и найти хоть один признак того, что за ним наблюдали. Нет, ничего похожего не вспоминалось. Возможно, после того инсульта он действительно стал рассеянным. Переводя взгляд с одной фотографии на другую, Рома не мог понять, что именно в них его настораживает. Вроде снимки обычных людей, вот и соседка из двадцать седьмой квартиры задорно смеётся, сидя на лавочке с какой-то старушкой.

— Держите. Думаю, вам это пригодится. Но это не все, остальные я сохнуть развесил, — проговорил Сергей Петрович, заходя в комнату.

Подойдя к Роману, он положил перед ним на стол стопку только что сделанных фотографий, на которых был изображен всего один человек: Влад Льевски во всех возможных ракурсах.

— Он на вас сильно похож. Это ваш родственник?

— Да даже не близко. Поверьте, раньше он выглядел совершенно иначе, — пробормотал Рома и начал снимать фотографии со стены одну за другой. Оглядевшись