Читать книгу - "Обреченный на смерть - Герман Иванович Романов"

селяне еще черносошные, то есть в казну платят, над ними только «крапивное семя» в начальстве. Владельческим крестьянам куда горше приходится — дворянство обнищало вконец, потому и мурыжит своих крепостных, как только может. Ну а те, кто по моложе бегут — кто в Сибирь, за Урал-камень, кто на окраины, или в Литву, либо к казакам на Дон, Терек или Яик.

«Безрадостная картина, и полная безнадежность. Война, конечно, много горя принесла, но тут и без нее страсти-мордасти идут вовсю. Налоговый пресс все соки выжимает, воинские команды ведут себя так, словно территория оккупирована ими как неприятелем, произвол страшный царит. Темнота и нищета, поголовная неграмотность, антисанитария вокруг — потому население редкое. А еще смертность чудовищная при такой жизни, особенно детская, тут гадать не приходится.

А ведь чем больше налогоплательщиков, тем полнее казна будет. Главное богатство любой страны в людях заключено, а тут даже к скоту отношение лучше. Эх-ма, почему в России всегда так через задницу делается, а не по уму, с бережным отношением?!»

Алексей тяжело вздохнул и уселся на грубо сделанный топчан. Их завели в утепленный сарай, разделенный на две половины перегородкой, посредине которой была встроена сложенная из камней печь. Щели в бревенчатых стенах были замазаны глиной, под потолком волоковое оконце для выхода дыма. Пол земляной, но чисто выметенный — судя по всему недавно тут приплод держали, а также птицу — перья по углам видны.

— Здесь солдат на постой всегда ставили, царевич — самая лучшая постройка. Ведь служивые, если в домах их поселить, баловать начинают, да баб потихоньку валять. А мужики злобствуют, но сказать ничего не могут — побьют их сразу, а то и покалечат.

— Понятно, — Алексей привалился к каменной стенке печи — она была даже не теплой, горячей. Через толстую ткань епанчи жар шел, по всему телу разлилась приятная истома. И не заметил, как задремал, положив ладонь на эфес шпаги, настолько он вымотался…

— Эй, царевич, упреешь скоро!

Алексей затравлено осмотрелся, дым уже ощутимо чувствовался. Стало страшно — их заперли и подожгли, воспользовались, что уснули. Нужно было выламывать дверь, и там с боем прорываться.

Он изо всех сил рванулся…

— Эй, царевич, убьешь ведь! Помилосердствуй!

Чья-то рука, что трепала его за плечо, отлетела, а голос оказался знакомым — и он разжал пальцы на эфесе шпаги. И только сейчас проснулся, и смог разлепить глаза.

— Сомлел ты, государь, но за шпагу сразу схватился. Еле успел отскочить, а то бы заколол меня. Ты настоящим воином стал, не успел проснуться, а оружие уже в руках. И то правильно в нашем положении.

Никита находился от него на порядочном расстоянии, а вот дым в сумраке сарая явственно ощущался.

— Мне приснилось, что нас тут подожгли. Дверь подперли и запалили. И жарко стало!

— Так у тебя епанча сопрела, аж пар от нее идет. А печь затопили, дым сюда пробрался — под потолком, в оконце выходит понемногу. Почти «белая» изба, наверное, тут самое лучшее для нас помещение.

Алексей отер лицо спросонья, осмотрелся, потрогал плащ. Действительно, ткань была горячая, нагрелась от камня. За маленьким окошком, затянутом отскобленной пленкой бычьего пузыря, все посерело. Но так уже вечер наступил, не успели и заметить.

Дверь заскрипела, просунулась бородатая голова местного старосты, затем он вошел уже целиком. Поклонился в ноги, произнес:

— Баньку там истопили, для вас, значит. Шли бы вы люди служивые туда, от дороги отмылись. Да одежду скиньте — бабы постирают потом. И зашьют, если игла с нитками у вас есть.

— Как не быть, конечно есть. Мундиры самим чинить приходится, в походе мы долгом…

От последнего слова Алексея передернуло, он скривился, словно ложку горчицы съел. Идти тайком было можно только здесь, а дальше начинались сплошные проблемы — капитан искренне признался, что дороги за Ловатью не знает, всего раз был в тех дремучих краях.

«Срочно нужен проводник, и желательно такой, чтобы местные жители везде нас встречали нормально, а не так, глазами зыркая. Спиной к ним поворачиваться страшно — нож в нее воткнут при первом удобном случае. И что делать в таком случае?!»

Задав сам себе сакраментальный вопрос, Алексей в тоже время скидывал с себя грязный мундир. Поднял руку — от исподней рубахи так пахнуло, что сморщился уже не от дурного запаха, самой настоящей клоаки, настолько он провонял в походе.

Встретившись с глазами капитана, легонько кивнул, тот рассудительно ответил, поклонившись:

— Иди в баньку первым, Алексей Петрович — мы поочередно обмываться будем, хозяин. Мне вначале оружие наше в порядок привести нужно — сам понимаешь, люди мы служивые.

— Как скажешь, барин. Я во дворе вас ждать буду, — староста неожиданно низко поклонился, хотел выйти, но Алексей остановил его вопросом, который задал требовательным тоном:

— Кто у тебя из мужиков в Петербурге на стройке страдником был и здесь сейчас обретается?

— Ванька Черный и Тимоха Кривой. Митька Лопата сбежал оттуда, да третьего дня его солдаты поймали, да повесили — приказали тело до снега не снимать. Да я мужиков сейчас и погнал туда — хлопья на дворе падают, зима пришла. И еще трое сгинули на работе царской…

Вроде бесстрастно говорил староста, но это и страшило больше всего — так годами копится ненависть, которая способна в одночасье разрушить тот страх, что вызывают солдатские фузеи, и прорваться наружу.

«А ведь бунтом попахивает — правление „папеньки“ всех достало до печенок. Стоит рискнуть, еще как стоит, если других вариантов не останется. Из всех русских „царей“ и „царевичей“, что известны в истории самозванцами, я единственный буду самый настоящий!»

— Позови этих мужиков в баню, и сам приходи!

— Исполню, барин Алексей Петрович, как скажешь!

Староста низко поклонился, коснувшись своими корявыми натруженными пальцами земли, что было необычно — еще так раньше не кланялся, да и глазами не зыркнул, как обычно.

— Ты что удумал, царевич?

В голосе капитана не было страха, а одно лишь жгучее любопытство. Алексей только усмехнулся в ответ:

— Слышал, поди, что яйца в одну корзину не складывают?! Всегда нужно иметь несколько вариантов про запас. У меня было три — два мы использовали. Теперь стало пять — на такие шансы можно играть смело, главное воплотить в жизнь, чем мы с тобой и займемся. И вообще — книги читать нужно, тогда ответы найдешь там если не на все, то на многие вопросы. Ты серию «Пламенные революционеры» читал?!

— Нет, — растерянно отозвался Огнев. — Святцы читал постоянно, Псалтырь, Святое Евангелие, Домострой…

— Постой, перечисление внушительное, но не то, в