Читать книгу - "Машины Российской Империи - Иван Крамер"

СБО – это Сундучок Безотложной Помощи, и он у нас всегда с собой. Небольшой, с множеством отделений и обитыми войлоком стенками.

Я достал его из чемодана, поставил на диван рядом с Генри и раскрыл. Внутри были ячейки с лекарствами и бинтами, в чехлах лежали шприцы и стетоскоп, в отдельном кармане – железные мисочки, скальпели, пинцеты и другие инструменты.

– Осторожно! – мама, склонившись над полулежащим отцом, потянула за рукав, чтобы снять с него куртку. – Генри, не шевелись.

– Давайте помогу, – я сунулся к ним, увидел залитую кровью руку, падающие с кончиков пальцев на пол красные капли и сглотнул.

– Алек, отвернись! – приказала мама.

– Я помогу.

– Ты ничем не поможешь, если… не надо, не смотри.

Пришлось отворачиваться. Есть у меня такая слабость, над которой мне еще долго предстоит работать, чтобы преодолеть ее: я боюсь крови. Нет, не боюсь в прямом смысле, просто при виде нее мне становится дурно. А после, как приду в себя, – стыдно.

Я встал у второго дивана, стащил с головы и бросил на него вязаную шапочку, гоглы. Сзади раздавались шелест и голоса:

– Осторожнее… Вот так… Нужно быстрее остановить кровь…

– Видишь, какой цвет – это венозная, артерия не задета.

– Я наложу давящую повязку ниже раны.

– Джейн, лучше пока не доставать пулю. Она засела в мясе, это не так опасно.

– Нет, пулю следует достать. И нам нужен врач.

– Но пока его негде взять, поэтому не будем об этом. Ты почистила… Ай!

– Извини. Готово.

– Ты все же вытащила пулю! Я же просил… – голос отца стал слабее, тише.

– Генри, ее нельзя было там оставлять.

Звякнуло – пуля упала в железную миску.

– Какая большая… – пробормотал он невнятно.

Я снял куртку, подкрутил рожок лампы, чтоб светила ярче, а после сказал себе: не трусь. Ты либо мужчина, только что пробиравшийся по вагонам мчащего на полных парах поезда, либо нежная дева Абигаил Уолш в голубом платье с цветочками. Ты не хочешь быть нежной девой? Тогда будь мужчиной!

С этой мыслью я решительно повернулся. На самом деле, увы, не очень-то решительно, но все же повернулся, а это главное. Родители расстелили куртки – одну на диване, вторую на полу, и обе были в крови. Встав рядом с Джейн, я спросил:

– Как помочь?

– А ты сможешь? – засомневалась она.

– Просто скажи, что делать.

– Тогда подержи здесь, пока отрежу бинт.

Я осторожно прижал красный тампон к руке полулежащего на диване отца. В лице его не было ни кровинки, он напряженно смотрел перед собой и старался не потерять сознание. Потом пробормотал:

– Надо все же выпить шампанского.

– Это плохо для крови, – возразил я. – То есть плохо влияет на ее сворачиваемость.

– Иногда ты педантичен до занудства, Алек.

– Это не педантство – это просто знание!

Генри, прикусив губу, сел. Убрал мою руку и сам прижал к ране тампон. Пуля лежала в луже крови на дне железной миски – большой продолговатый комок металла, и у меня перед глазами поплыло, когда я кинул на нее взгляд. Ладонью я уперся в стену, прикрыл глаза, монотонно повторяя: «Я сильный… я сильный… я сильный…», не слышал своего голоса сквозь звон в ушах. Отец что-то говорил, мама отвечала. Я медленно, глубоко вдыхал, выпуская воздух через ноздри. Набрав полную грудь, с усилием сглотнул – в голове лопнул пузырь звенящего беззвучия, голоса родителей стали отчетливей, дурнота разом прошла, все было чистым и ясным, мысли забегали – четкие, правильные. Я сжал кулаки. Заткнись, воображение! Работай, разум!

Джейн накладывала повязку, с тревогой поглядывая то на меня, то на Генри. Полусидя, он привалился к стене, вытянул ноги и сказал:

– Надо вернуться в радиовагон.

– Нет, – отрезала она.

– Но, Джейн…

– Погодите, – сказал я. – Не суетитесь. Сначала оценим ситуацию, и тогда решим, что делать. Исходим из того, что это будет взрыв.

– Почему? – спросила мама.

– А что еще?

Генри тихо застонал сквозь зубы, и Джейн нагнулась к нему:

– Что, что?!

– Ничего, нормально.

– Что нормально? В этом нет ничего нормального!

– Просто ты немного придавила, но теперь все хорошо.

– Это, – она ткнула ногой в лежащую на полу куртку, обильно запятнанную кровью, – не хорошо!

– Нам всем нужно успокоиться, – сказал я.

Мама глубоко вдохнула, завязала узел на повязке и выпрямилась.

– Хорошо, я закончила. Простите, кажется, я веду себя хуже всех. Просто очень испугалась за Генри, потому что когда-то видела, как человек после ранения в плечо истек кровью за две минуты. Говори, Алек, но поторопись.

– Буду думать и говорить быстро, – заверил я, присев на стоящий между диванами столик. – Поскольку нужна базовая посылка, то будем исходить из того, что Мистер Икс не обманывает: приближается катастрофа. Под катастрофой он…

– Надо попробовать снова связаться с ним, – заговорил отец. – Хотя без батарей радиоустановки… Постойте, а где транслятор?

– Остался в радиовагоне.

– Как вы могли бросить его?!

– Генри, транслятором Алек ударил того человека по голове и, вероятно, спас нам жизнь, – указала мама.

– Но ведь Мистер Икс говорил, что он существует в единственном экземпляре! – простонал отец. – Ну, хорошо, Алек, продолжай.

– Продолжаю. Итак, по моему мнению, под катастрофой Мистер Икс подразумевал уничтожение поезда – и, вероятно, купола Всемирной Выставки. В операции участвует британский инженер Вилл Брутман и двое его слуг, которые выглядят, во-первых, как иностранцы – в смысле, по-моему, они не британцы, – а во-вторых, одного из них называют Карибом. Карибские острова, Карибское море…

– Он из Америки? – предположила Джейн.

– Из Мексики или какой-то другой страны того региона, судя по внешности и прозвищу. Наконец, в-третьих: у меня из подслушанного разговора сложилось четкое впечатление, что Брутмана принуждают. Там прозвучало слово «яма», причем с такими интонациями… Так или иначе, я заключаю: мы имеем дело, возможно, с террористическим актом, но это не работа Британии против России. Тут что-то более сложное и коварное. И, конечно же, эти люди – никакие не анархисты и не русские народники. Но, кроме нас, про это никто не знает, и когда будет взрыв… Наверное, в нем обвинят Брутмана. Британский агент устроил катастрофу, вот так.