Читать книгу - "Мрачный Жнец (сборник) - Терри Пратчетт"

бы попасть в высшее общество, – в настоящий момент она штудировала всевозможные труды по этикету, очень надеясь, что это поможет достижению цели. Она относилась к Сьюзен с некой озабоченной предупредительностью, которой, как она считала, достоин всякий, кто с молоком матери впитывал разницу между вилкой для салатов и вилкой для десертов.

Правда, Сьюзен еще не приходилось слышать о ком-либо, кто добился бы признания в высшем обществе благодаря хорошему знанию этикета. Все знатные вельможи, которых ей доводилось встречать в доме отца, большей частью ели руками, а любимой их фразой было: «Да бросай на пол, собаки все равно подберут».

Когда же госпожа Гетра робко спросила ее, как следует обращаться к двоюродному брату королевы, Сьюзен, не задумываясь, ответила: «Ну, обычно мы называли его просто Джейми» – и госпожа Гетра тут же отбыла в свою комнату, сославшись на головную боль.

Что же касается господина Гетры, то он, встретив Сьюзен в коридоре, лишь кивал и никогда ни о чем не спрашивал. Он твердо знал, какое место занимает в обувной торговле, был весьма этим удовлетворен и не пытался влезть, так сказать, в чужие башмаки.

К тому времени, как Сьюзен вернулась, Гавейн и Твила (о, такие имена способны дать только очень, очень любящие родители) уже лежали в постельках. Причем отправились туда по собственному желанию. В определенном возрасте люди свято верят в то, что, если пораньше лечь спать, завтра наступит быстрее.

Она решила прибраться в детской, приготовиться к утру и начала уже подбирать разбросанные детьми игрушки, как вдруг кто-то легонько постучал в окно.

Сьюзен посмотрела в темноту, потом открыла раму. За окном шел снег.

Летом из этой комнаты были видны красивые ветви вишневого дерева, которые в зимней темноте превратились в серые тонкие линии, на которые неспешно оседал снег.

– Кто там? – окликнула Сьюзен.

Кто-то бодро скакал по скованным холодом веткам.

– Чирик-чирик, неплохо получается, а?

– О нет, опять ты…

– А ты хотела увидеть миленькую маленькую малиновку? Послушай, твой дед…

– Убирайся!

Сьюзен закрыла окно и задернула шторы. Повернувшись к окну спиной, она попыталась сосредоточиться на комнате. Это помогало думать о… нормальных вещах.

В комнате стояло страшдественское дерево, правда небольшое, намного меньшее, чем в гостиной. Сьюзен помогала Гавейну и Твиле делать для него бумажные игрушки. Да. Точно. Именно об этом и будем думать.

Вот бумажные гирлянды. А вот веточки остролиста, не использованные в гостиной, поскольку на них мало ягод. Но проблема была успешно решена, и теперь, украшенные яркими глиняными ягодками, они торчали со всех полок.

Два чулка висели у камина, над невысокой решеткой. А еще были рисунки Твилы, на которых изображались покрытые кляксами синие небеса, ядовито-зеленая трава и красные дома с четырьмя квадратными окнами. Все правильно. Это самые что ни на есть…

…Нормальные вещи.

Стоя по стойке «смирно», она смотрела и смотрела, а непослушные пальцы выбивали барабанную дробь на пенале с карандашами.

Внезапно дверь распахнулась. Сьюзен оторвалась от созерцания и увидела державшуюся за дверную ручку Твилу. Волосы девочки были взъерошены.

– Сьюзен, чудовище снова залезло под мою кровать…

Сьюзен перестала барабанить пальцами.

– …Я слышу, как оно там шевелится…

Сьюзен тяжело вздохнула.

– Хорошо, Твила. Я сейчас.

Девочка кивнула, вернулась в свою комнату и с расстояния запрыгнула на кровать, чтобы когтистые лапы ее не схватили.

С металлическим звоном Сьюзен сняла кочергу, висевшую на бронзовой стойке, на которой также обитали щипцы и небольшая лопатка.

Еще раз вздохнула. Нормальность – это то, что ты сам творишь.

Зайдя в спальню, Сьюзен склонилась над постелькой, как будто хотела поправить на Твиле одеяло, но ее рука вдруг скользнула вниз, ухватила чью-то спутанную шерсть и сильно дернула.

Страшила вылетел из-под кровати, как пробка, и, даже не успев понять, что произошло, оказался притиснутым к стене с заломленной за спину лапой. Наконец ему удалось повернуть морду – чтобы увидеть всего в нескольких дюймах глаза Сьюзен.

Гавейн радостно запрыгал на своей кроватке.

– Прикрикни на него! Прикрикни! – просил он.

– Пожалуйста, не надо на меня кричать! – взмолился страшила.

– Тресни кочергой по башке!

– Только не кочергой! Только не кочергой!

– Это ведь ты, да? – спросила Сьюзен. – По-моему, мы сегодня уже встречались…

– Кочергой, Сьюзен, кочергой! – настаивал Гавейн.

– Нет, нет, только не кочергой!

– Ты что, недавно в городе? – шепотом уточнила Сьюзен.

– Ага, – ответил страшила и непонимающе нахмурился. – Но почему ты меня видишь?

– Тогда вот тебе мое дружеское предупреждение. Подарок на страшдество, понял?

Страшила попытался пошевелиться.

– И это ты называешь дружеским предупреждением?

– Хочешь попробовать недружеское? – Сьюзен сильнее заломила ему лапу.

– Нет, нет. Дружеское меня очень даже устраивает!

– Этот дом под запретом – усек?

– Ты что, ведьма? – простонал страшила.

– Я просто… кое-кто. Итак, ты здесь больше не появишься, верно? А то в следующий раз накрою одеялом.

– О нет!

– О да. И я это серьезно. Мы накроем твою голову одеялом.

– О нет!

– На нем вышиты пушистые кролики…

– Не-ет!

– Тогда проваливай.

Страшила, чуть не падая, заторопился к двери.

– Нельзя же так… – бормотал он. – Ты не должна нас видеть, ты же не мертва и с волшебством никак не связана, это нечестно…

– Попробуй дом номер девятнадцать, – сказала ему вслед Сьюзен, немного смягчившись. – Тамошняя гувернантка не верит в существование страшил.

– Правда? – с некоторой надеждой спросило чудовище.

– Хотя она верит в алгебру.

– О. Здорово.

И страшила широко улыбнулся. В доме, где никто из взрослых не верит в твое существование, можно устроить такое…

– Тогда я пойду, – махнул лапой страшила. – Э-э… счастливого страшдества.

– Возможно, – кивнула Сьюзен, провожая его взглядом.

– В прошлом месяце было веселее, – пробормотал Гавейн, забираясь обратно под одеяло. – Помнишь того, которому ты пинков надавала, ну, прямо в верхнюю часть штанов…

– Засыпайте оба, – оборвала мальчика Сьюзен.

– А наша прошлая няня говорила, что чем раньше ты заснешь, тем быстрее придет Санта-Хрякус, – заметила Твила.

– Ага, – согласилась Сьюзен. – Уж и не знаю, к счастью или к сожалению.

Они не поняли ее последнего замечания. Она и сама не поняла, почему с ее губ сорвалась подобная фраза, однако Сьюзен привыкла доверять своим чувствам.

Она им доверяла – и ненавидела их. Ох уж эти ее предчувствия… Они способны разрушить всю жизнь. Но этот «дар» был у нее с самого рождения.

Дети снова улеглись спать. Она тихонько притворила дверь и вернулась в детскую.

Что-то изменилось.

Сьюзен посмотрела на чулки. Висят как висели. Зашуршала бумажная гирлянда.

Она перевела взгляд на страшдественское дерево. Оно было обернуто мишурой и украшено криво приклеенными игрушками. А на самой макушке сидела кукла, похожая на…