Читать книгу - "Кремень и зеркало - Джон Краули"

Позже, решив уподобиться странствующему рыцарю из древних легенд, Хью О’Нил взял с собой нескольких спутников и почти добрался до того самого брода, у которого убили Джеймса. Он потратил немало времени на поиски, но кругом были густые леса; подъехать к воде в нужном месте так и не удалось, и Хью повернул домой. А еще позже ему рассказали, что, согласно распоряжениям, которые Джеймс заранее отдал своим сторонникам, те отрезали его голову от тела и унесли. Куда – никто не знает. И где она теперь, тоже не знает никто.

На холме Нок-Анье

– Меня отозвали, – сообщил сэр Генри Сидней Хью О’Нилу. – Королева и Совет больше не нуждаются в моей службе.

Хью знал, что это произойдет – что после смерти Фицмориса сэр Генри получит письмо от королевы. Ему об этом сказали. И потому услышать от сэра Генри, что это и впрямь случилось, было больно.

– Трижды Ее Величество посылала меня в Ирландию своим наместником, – продолжал Сидней. – И всякий раз я возвращался на тысячу фунтов беднее, чем уезжал, и этот раз – не исключение.

Они распрощались в гавани Корка: Хью предстояло вернуться в Ольстер с остатками своего небольшого отряда, который он набрал, чтобы сражаться с католиками, врагами королевы; а сэра Генри уже ожидал корабль, идущий в Дублин. Уладив там все дела, лорд-наместник отправится в Лондон и отчитается перед Советом: признает свои ошибки, предъявит свои достижения и изложит им все, что может пригодиться следующему лорду-наместнику, надеясь про себя, что его преемник окажется достаточно богат, чтобы не вернуться в Англию нищим. Он примет от королевы непыльную должность правителя Валлийской марки и будет жить в замке Ладлоу, что в Уэльсе, пока не уйдет в отставку и с этого поста и не вернется в Пенсхерст; будет заботиться о своих владениях и читать книги; выдаст дочь замуж; будет ждать, когда же Филип наконец вернется из Голландии, и умрет незадолго до того, как его сын, друг детства Хью О’Нила, поэт и воин, будет смертельно ранен в битве при Зютфене, сражаясь за нидерландских протестантов[61].

В Мунстер Хью решил вернуться другой дорогой: у него уже входило в привычку всякий раз выбирать новый маршрут, чтобы посмотреть на то, чего еще не видел. Несмотря на все свои путешествия, Ирландию он еще почти не знал, а между тем твердо верил: какое бы место под солнцем ни было ему уготовано, он должен хорошо понимать, что за земля лежит у него под ногами – неважно, возьмет ли он ее сам или получит в дар. Большинство из оставшихся при нем бойцов – О’Хейганы и галлогласы с их вождями – предпочли ехать домой знакомым путем: в Дублин, а оттуда – в Дроэду, Дандолк и, наконец, в Ольстер через Северный перевал; на этом маршруте было легче пополнить припасы, чем на непривычном пути, которым поехал Хью. Взяв с собой меньше десятка человек, конных и пеших, он направился было к Лимерику, но затем свернул на другую дорогу, которая, казалось, вела на северо-запад вернее; но к концу дня она оборвалась, а наутро Хью и его спутники отыскали еще одну дорогу и двинулись по ней тесно сбитым отрядом, то и дело посматривая по сторонам. Ехали наугад: долгое время не попадалось ни одной деревни, где можно было бы найти проводника. Кругом царило запустение. Редкие встречные – и взрослые, и даже дети – спешили спрятаться, едва завидев отряд. Наконец подъехали двое мальчишек на одной лошади – рыжеголовые, с лисьими глазами, чем-то напомнившие Хью младшего брата Шиван. Не покажут ли они дорогу до границы Роскоммона? Но о таком месте они явно слышали впервые. «Это на севере», – пояснил Хью. «А-а, да, да!» Мальчишки заулыбались, кивая друг другу, а потом и самому Хью, и тот сообразил, что перед ним близнецы – существа удивительные и странные.

И отряд двинулся дальше – вслед за близнецами, так и ехавшими вдвоем на своей старой лошаденке без узды и седла. Казалось, этот день будет тянуться вечно: солнце окуталось облаками, но все никак не желало заходить. «Быть может, это знамение?» – спросил себя Хью и не нашел ответа. Он расспрашивал мальчишек, как называются места, мимо которых они проезжали, – древние разрушенные башни и стоячие камни, реки и броды; какие-то названия они знали, но вообще, похоже, не слишком интересовались именами. Когда наконец стало смеркаться – да и то казалось, что тьма не спускается с неба, а восходит, как пар, к небесам от темной дороги, – мальчишки вдруг замахали руками, указывая на запад и повторяя какое-то название на своем местном наречии. Хью вслушался и разобрал это слово – название озера, Лох-Гур. Там, на островке, стоял замок Десмонда. Хью захотелось взглянуть на него, и он спросил близнецов, далеко ли до туда, но не понял ответа. Граф Джеральд сейчас, скорее всего, в Аскитоне, но Лох-Гур – место куда более древнее. Размышляя об этом, Хью ехал и ехал за старой лошадкой, мелькавшей бледным пятном в темноте. Скоро придется встать на ночлег, но его люди предпочли бы продолжать путь. Им не нравились эти мунстерские земли: слишком много смертей они здесь повидали и сами сюда принесли.

Уже почти совсем стемнело. Близнецы далеко опередили отряд, но Хью чувствовал, что они их не бросили и все еще ведут за собой. Тропа повернула к востоку и повела в горку, к подножию холма, что вздымался черным горбом против неба, еще не совсем померкшего. Верно, то было зарево от восходящей Луны. Всадники приумолкли. А затем на склоне холма, вдалеке, вспыхнули огни. Поначалу их было немного, но стало больше; они пришли в движение и опоясали голую вершину холма сверкающей цепью, обвили его шею золотым ожерельем. А затем на вершине вспыхнул, рассыпая искры, целый костер, и от него, вливаясь в это сияющее кольцо, потянулась вниз вереница новых огней. Близнецы между тем повернули назад и уже подъезжали к отряду.

– Что это такое? – крикнул им Хью. – Что за огни? Кто их несет?

Мальчишки только рассмеялись, указывая на пляшущие огоньки, которые, казалось, плыли по склону холма сами собой, без всяких носильщиков. Кони забеспокоились: им не нравился запах дыма. Затем кто-то из отряда выкрикнул: «Эльфы!»

– Да нет, – снова засмеялись близнецы. – Просто люди! Сегодня же канун Иванова дня. Вы что, не знали?

И сразу же стало видно, что все эти огоньки, заполонившие склон холма, – просто соломенные