Читать книгу - "Час "Ч", или Ультиматум верноподданного динозавра - Евгений Соломенко"

(Таганрог, 2000 год)

В тот день, несмотря на сильный, прямо-таки субтропический дождь, Таран опять потащил Глеба в город. За каким-то чёртом потребовалось продемонстрировать питерского «бугра» местному уполномоченному от МЧС. Какие там чрезвычайные ситуации могла создавать их археологическая экспедиция – для Глеба так и осталось загадкой.

Тем более, что свидание с главным «чрезвычайщиком» Таганрога не состоялось. Ночью за городом рвануло газопровод – и начальник управления МЧС срочно отбыл, дабы лично руководить «работами по ликвидации».

Узнав об этом от дежурного по управлению, Таран флегматично чертыхнулся и извлек на свет очередную вяленую рыбешку. А Глеб, воспользовавшись моментом, заскочил на переговорный пункт и позвонил в Питер Насте: очень уж хотелось услышать голос любимой девушки.

Больше им в городе делать было решительно нечего, и искатели турецких баркентин отправились восвояси.

На этот раз Диков менеджер отчего-то направил моторку в обход, нацеливаясь на другой конец острова – дальний от лагеря.

– Мы что, не на базу? – удивился Глеб.

– На базу, только не сразу! – усмехнулся вполгубы Таран.

Больше вопросов начальник экспедиции не задавал.

Вот и берег. Одной рукой Таран играючи вытащил «торпедоносец» на песок, мотнул башкой:

– Айда за мной, Питерский! Сейчас учиним ревизию – чем там мои шнурки грушу околачивают, пока начальство в городе?

И двинулся вглубь острова.

Глеб даже немного запыхался, когда через полчаса они пересекли по диаметру этот песчаный пятачок, заброшенный посреди Таганрогского залива.

– А теперь тихо! – скомандовал менеджер. – Главное – внезапность.

Сразу сделавшись плавным и бесшумным, он перебежками пересекал участки открытого пространства, незаметно подбираясь к лагерю. Глеб, пытаясь копировать маневры Тарана, держался в арьергарде. И не переставал думать – как, должно быть, дурацки это выглядит со стороны: два взрослых, ответственных мужика играют в голливудских зеленых беретов, «берущих» командный пункт противника.

Командный пункт противника дислоцировался под навесом, за грубо сколоченным столом. Подозрения Тарана оправдались на все сто: «шнурки», действительно, околачивали грушу. То есть – расслаблялись душевно при посредстве могучей канистры. В данный момент из этой канистры долговязый мужик по кличке Петруччо наполнял эмалированные кружки. Вытянутое лошадиное лицо являло миру благолепие и безмятежность: нирвана, отдохновение души от тягот земной юдоли.

Как тамада Петруччо оказался не на высоте:

– Ну, славяне, вздрогнем! За всё хорошее!

Славянам, впрочем, Петруччин спич безусловно понравился: в едином порыве они сдвинули пиршественные чаши.

И тут из-под земли выросла глыбистая фигура Тарана.

«Бригадир» улыбался вполне добродушно. (Глеб впервые увидел улыбку на этом всегда отстраненном лице.) Ласковым голосом он вопросил:

– Что, шнурки? Кот из дома, мыши – в пляс?

Поднятые кружки застыли в воздухе, воцарилась скорбная минута молчания. Водолазы, застигнутые на месте преступления, мечтали провалиться сквозь землю.

Танцующей походочкой Таран подошел к столу, легко подхватил канистру и, перевернув, начал выливать драгоценную влагу под ноги «высокого собрания», в крупный кварцевый песок.

Водолазы, десять лбов, поднялись с лавок. Понурив повинные головушки, провожали они тяжким взором божественный нектар, утекающий в никуда.

Когда канистра выплакала из себя последние портвейновые слезы, Таран вернул ее на стол. Затем мягко шагнул к Петруччо и начал его бить.

Он бил методично, размеренно, спокойно. Бил левой и правой, и снова левой – по печени, и правой – в скулу, и левой – по нижним, «плавающим» ребрам.

Всё происходило в абсолютном безмолвии. Молчали подавленно водолазы. Молча сгибался под ударами бедолага-Петруччо. И его истязатель делал свое дело тоже без слов, без единой эмоции. Это была не расправа, это было показательно-воспитательное мероприятие. Если бы только не кровь, заливавшая лицо Петруччо, – ещё пять минут назад такое безоблачное и счастливое…

Глеб наблюдал происходящее, пребывая в каком-то гипнотическом параличе. И вдруг он отчётливо осознал: это – не люди, а кролики. И если менеджер-молотобоец решит забить своего работягу до смерти, никто и пальцем не шевельнет, чтобы защитить товарища.

Ярость вулканической лавой выплеснулась из души. Глеб подскочил к Тарану, остановил лапищу, занесённую для очередного удара.

Таран был бойцом опытным. Но Глеба несло на крыльях обуявшее его неистовство, он действовал неожиданно ловко и споро. Развернул Менеджера к себе, саданул ногой в пах, ослепляюще всадил кулак в массивную переносицу и, наконец, всей силой своей ненависти сокрушил Таранову челюсть. И этот железобетонный монолит не выдержал, свалился на песок.

Но… Глеб не поверил глазам. Глыба тут же перекатилась через плечо, упруго вскочила на ноги-тумбы. И вот он снова стоит, отирая с губ обильную кровь, и улыбается – второй уже раз за сегодняшний день улыбается!