Читать книгу - "Песня цветов аконита - Светлана Дильдина"

— Нет, господин. Воля человека не может отнять жизнь. Только воля неба.

— Хм… — Черный Соболь не нашелся с ответом. В словах мальчишки не было дерзости. В них вообще не было жизни.

Стояла пора новолуния. Ночью на землю бросили деревянные складные щитки — на мокрой земле лучше не спать. Однако одеяла не пропускали холод ночи, холод ранней весны. Черный Соболь дремал вполглаза, наблюдая за Раи — что-то его беспокоило. Так тревожит нечто необъяснимое перед грозой. Жалобно заржала лошадь — та, что повредила копыто и плелась через силу. К ней устремилась темная фигурка. Черный Соболь досадливо поморщился — не он один мог заметить Раи, дозорные не спали, хотя после пережитой бури были совсем вялыми.

Мальчишка обвил руками шею лошади и что-то тихо-тихо ей зашептал; животное успокоилось. Потом нагнулся — что-то делал с ее копытом. Еще некоторое время покрутился возле нее… и наконец вернулся на место.

— Что же ты делаешь! — прошипел Черный Соболь, стараясь не разбудить попутчиков. — Зачем суешься, куда не просят? Какое тебе дело до этой клячи?

Раи молча, с низко склоненной головой, опустился на колени. Лица его посланник не видел.

— Тебе свернут шею, и я не смогу исполнить приказ господина Отори, — задумчиво сказал Черный Соболь. — Что ж… посмотрим, что будет завтра.

Назавтра лошадь явно повеселела. Она все еще немного прихрамывала, но было ясно, что животное выздоравливает. Попутчики еще больше косились на мальчишку — видимо, дозорные его все-таки углядели. Выздоровление лошади сочли колдовством.

Черный Соболь начал подумывать отстать от обоза.

Прибыли в окрестности озера Айсу, Серебряного. До столицы оставалась неделя пути. Уже проглядывала поросль серебристого ковыля, который летом покрывал берега сплошным ковром.

Черный Соболь и его люди мрачно поглядывали на спутников, а те отвечали им не менее хмурыми взглядами, а Раи вел себя, как обычно. Черный Соболь гадал, на самом ли деле Раи настолько послушен — или только притворяется. Он сам стал подозрительно посматривать на подростка, правда, в отличие от спутников, без малейшего страха. Не сбежал бы тот, прибыв в Сиэ-Рэн.

Впрочем, лишь бы передать его, куда велено, а там пускай хоть в огонь прыгает.

В сумерках проехали мимо леса. Из-за деревьев раздался рыдающий хохот — он катился между ветвей, как камень с горы.

— Кьонг. Пересмешник, — спокойно сказал мальчишка, заметив испуг в глазах людей Черного Соболя. Другие попутчики не слышали негромкого голоса и не скрывали страха. И верно — мало кому по душе пришлось бы дикое веселье невидимой птицы. Только фигурку в одежде без единого светлого пятна оно не тревожило. Снова пополз, прижимаясь к земле, человеческий ропот.

На привале от прочих отделился едущий в столицу чиновник — еще молодой, он выглядел старше своих лет и держался уверенно и солидно.

— Простит ли уважаемый господин, если я осмелюсь дать ему совет? — вежливо, но настойчиво обратился он к Черному Соболю — без господина Отори они были равны.

— Простит, — довольно жестко ответил посланник..

— Ваши попутчики… хм… простые люди. Они верят в то, что просвещенные отвергают зачастую слишком поспешно. Так уж сложилось… они напуганы. Ваш мальчик… говорят, у него дурной глаз.

— Он вылечил лошадь! — резко сказал Черный Соболь.

— Не спорю, — поспешно согласился чиновник. — Но для чего и, главное, как? У нас есть опытные лошадники — а он почти ребенок. И кроме того… Поверьте, вам лучше ехать отдельно. Будет жаль, если малыш пострадает. А до столицы всего четыре дня пути. Кому нужны ссоры?

— Дорога одна. Придется вам потерпеть, — сухо бросил Черный Соболь.

— Позвольте… Скоро дорога раздваивается. Одна ее часть удобней для каравана, но верховые, без сомнения, предпочтут более короткий путь, — он поклонился и отошел.

Черный Соболь выругался сквозь зубы.

— Славно пошутил господин Отори, — пробормотал Черный Соболь, когда разрезавшая дорогу скала скрыла караван. — Раи… оборотень. Почему мой господин так его называл? Тень демона… не больно удачно вышло.

— Эй! — крикнул он подростку, который, кажется, и не заметил, что их осталось только четверо. — Каково твое настоящее имя?

— У меня его нет, — без выражения отозвался мальчишка.

— Ну, раньше-то как тебя называли?

— Не имеет значения, — прозвучало это не дерзко — устало. Странно, но Черный Соболь не рассердился. Даже усмехнулся уголком рта.

— А ты способный. Напугать целый караван! Да и мои люди стали косо на тебя поглядывать.

Тени таяли, и напряжение последних дней начинало спадать. До столицы и впрямь было уже рукой подать. А там… он оставит эту черную статуэтку и будет свободен.

…Туман тек по самому краю поля, переливающийся и матовый одновременно. Мальчик вскинул голову — ему почудилось движение в тумане: серебряный старик шел, статный, важный, вброд по бледно-молочной дымке.

— Хранитель луны… — беззвучно позвал мальчик.

Величавый старик оглянулся, будто услышал.

— Очень прошу… расскажи обо мне дома.

Лица было не различить, однако мальчику показалось, что тот улыбается и кивает согласно. Туман заклубился, поднялся выше, слился с высокой травой на краю поля. Хранитель луны исчез. Мальчик со вздохом заполз под одеяло, свернулся калачиком. Скоро заснул.

У подножия поросшей соснами горы примостился маленький каменный храм. Серый, похожий на морскую ракушку, невесть как занесенную в центр страны.

Когда-то давно в этих местах жил старик, управлявший погодой, лечивший больных и заступавшийся за обездоленных. В его честь и построили этот храм. Проехать мимо, не оказав уважение духу святого, было недопустимо — оскорбленный, он мог затруднить остаток дороги в столицу.

— В давние времена здесь было сражение… Кто-то из дальней родни правителя поднял мятеж. Его конница была остановлена здесь ураганом, все люди погибли.

— А лошади — нет?

Черному Соболю насмешка почудилась:

— О лошадях не сказано в летописи.

— А я бы сказал… — непонятно было, всерьез он или смеет издеваться.

— Не самое последнее дело на войне — конь, однако есть вещи и поважнее.

— Те, кто начинают войну… Они отвечают за все. А другим остается или совершать подвиги, или умирать безвестными.

— Ты хочешь совершить подвиг? — уголок рта Черного Соболя дрогнул.

— На войне — не хочу. Лучше работать в поле и тихо умереть, когда придет срок, но не знать ее.

Черный Соболь вошел первым, его люди за ним. Раи у порога опустился на колени. Черный Соболь сделал ему знак рукой. Если мальчишка и вправду оборотень, в храме ему станет плохо. Он не сможет даже через порог переступить. Хотя… есть такие, которые могут.