Читать книгу - "Дети Доброты - Мила Бачурова"

их — и то, как эти взгляды жгли спину.

Чужаков поселили в доме, где перед тем держали отца.

Джек самолично сбил с окон решётки, проследил за тем, чтобы в рамы вставили стёкла, а поверх навесил ставни. В одной комнате поселился вместе с Эри, другую занял Серый. К этому дому за ними и пришли.

Пошёл второй месяц с тех пор, как чужаки обосновались в посёлке. На них косились, но поначалу беззлобно. И оспаривать право Джека на власть никто не решался. А потом вдруг беспросветной чередой обрушились беды. Сегодня дружно сбросили цвет плодовые деревья.

Сад, ещё вчера окутанный бело-розовой дымкой, встретил хозяев голыми ветвями. И это, видимо, стало той последней каплей, которая переполняет чашу.

Серый, Джек и Эри ещё и поужинать не успели — приспособились готовить по очереди, сегодня на кухне дежурил Серый. В посёлках Цепи вегетарианские блюда не жаловали, и здесь, на юге, без привычной мясной пищи приходилось туго. Серый едва успел порубить в салат опостылевшие редиску и зелень, как в кухню влетел Джек. Скомандовал:

— На выход! Оружие к бою.

— Чего? — обалдел Серый.

— Бегом! — рявкнул Джек.

Серый знал, отец рассказывал, что у людей вроде Джека, с детства заточенных воевать, формируется такая вещь, как рефлекс. Отца и самого эти рефлексы стороной не обошли, тоже ведь по молодости хлебнул будь здоров. На месте Серого сразу бы вскочил и схватился за кобуру — даже если бы его без штанов застали, в этом Серый не сомневался. А в нём самом таким навыкам формироваться было незачем. Серый знал, как нужно действовать при команде «оружие к бою», но до сих пор никогда этого не делал. И реакция включилась не сразу. Судя по всему, намного позже, чем ожидал Джек.

Процедил сквозь зубы, глядя на то, как Серый напяливает на себя ремень с кобурой:

— Сорок раз — труп. За мной!

Серый метнулся за ним. Джек выскочил на крыльцо, оббежал дом и замер за углом. А Серый не побежал. То есть, сразу не побежал — замер на крыльце, увидев, от чего они бегут.

По улице двигалась толпа, вооружённая факелами — до рассвета оставался час, местные пока ещё могли перемещаться на открытом пространстве без ущерба для здоровья. Люди что-то кричали.

— Шаман! — разобрал Серый.

— Мать Доброты!

— Шаман!

Кто-то вдруг затянул восторженным, срывающимся голосом:

— Радость, радость, непрестанно,

Будем радостны всегда!

Толпа подхватила.

— Луч отрады, небом данный,

Не погаснет никогда!

— Сюда! — рявкнул Джек. — Чего застыл?!

Серый спрыгнул с крыльца. Вслед за Джеком метнулся за угол дома. Увидел, что к стене жмётся побледневшая Эри — её Джек первым делом заставил выскочить. Обалдело пробормотал:

— Чего они?

— Поджигать нас идут, — буднично объяснил Джек. — Это ж мы виноваты, что с деревьев цвет опал, — выдернул из кобуры пистолет, снял с предохранителя.

С этим пистолетом, отобранным у самого Джека, когда они с Кириллом оказались в плену, их догнала на дороге Ангелина. Первое, что потребовал Джек, придя в себя после ранения, вернуть ему оружие. С тех пор с ним не расставался.

Приказал Серому:

— На ту сторону дома, бегом. Без команды не стрелять. По команде — стреляешь без предупредительных. Выбиваешь сперва ближних, дальше по обстановке.

Серый сглотнул. Выговорить «Есть» не поворачивался язык.

— Слыхал? — жестко спросил Джек.

Серый через силу кивнул.

— Повтори.

— Стрелять по ближним, — сумел выговорить Серый. — Дальше — по обстановке.

Джек кивнул. Взял Серого за плечо, заглянул в глаза.

— Пацан. Тут вишь, какая хрень. Если не мы их — они нас.

— Радость нас ведёт за руки, — гремело с улицы, неотвратимо приближаясь.

Помогает нам в борьбе!

Нас хранит от бед и муки,

Нашей внемлет Мать мольбе!

Факельное шествие подходило всё ближе.

— Спалят и не задумаются, — жёстко сказал Джек. — Для того и идут. За угол. Бегом!

— Есть, — отмер Серый.

И метнулся за угол. Слился, как учили, со стеной, сжал в руке пистолет.

«Стрелять по ближним». Зачем — понятно, чтобы падали под ноги тем, кто стоит позади них, и мешали идти дальше. Но по кому — по ближним?! Они же толпой идут. А если там женщины — и они ближе, чем мужчины? А если с ними ещё и дети увязались?!

Отец не отдал бы такой приказ никогда.

Или отдал бы?.. Чёрт его знает, в этом вывернутом наизнанку мире всё смешалось, Серый уже ничего не понимал.

— Радость, радость непрестанно,

Будем радостны всегда!

Шествие приближалось, Серый уже мог разглядеть в толпе отдельные лица.

Николай — с ним он сегодня работал на пасеке, помогал чинить ульи.

Матвей — у этого дочка, Гликерия, самая старшая из детей посёлка.

Антон — этот вообще безобиднее комара, ростом с пацана двенадцатилетнего, соплёй перешибёшь. И тоже факелом машет.

Их троица стала олицетворением зла. Куда делись люди, выражавшие чужакам хоть какую-то симпатию — Мария, Виссарион, Георгий — непонятно. В толпе их видно не было. Возможно, заперли где-то, чтобы не мешались.

Джек прав. Серый вдруг осознал это чётко и ясно. Толпа шла не разговаривать с чужаками. Она шла убивать. В открытую, размахивая факелами.

То есть, они даже не сомневаются, что мы никуда не денемся? — мелькнуло в голове. Даже не предполагают, что будем сопротивляться? Или, наоборот, рассчитывают, что с перепугу дёрнем подальше? Или... или они вовсе ни на что не рассчитывают?! Критическое мышление попросту отказало? Сбившись в толпу, люди почувствовали свою силу, и... Додумать Серому не дали.

— Жги! — заорал вдруг кто-то, оборвав песню.

Серый не разобрал, кто.

Факелы, до сих пор горящие над головами, пришли в движение.

— Запирай двери! Жги чужаков!

Толпа неожиданно слаженно, как будто люди не раз