Читать книгу - "Воронцов. Перезагрузка - Ник Тарасов"

Пока рыба мариновалась, набирая вкус и аромат, я объяснил Митяю, что мне нужны угли. Не просто дрова, а именно угли — жаркие, но без открытого пламени. Мы отправились к поленнице сбоку дома и начали выбирать самые сухие берёзовые поленья. Когда кора от них отрывалась, она прямо трещала, как хворост — это был верный признак, что древесина высохла как следует.

Недалеко от колодца, на том же самом месте, где до этого обжигали крючки, мы развели костёр. Место было удачное — ветерок слегка поддувал, но не так сильно, чтобы разнести искры по всему двору. К тому же здесь было удобно таскать воду, если что-то пойдёт не так.

Дрова горели весело, с треском выбрасывая искры высоко в небо, словно праздничный салют. Пламя плясало, переливаясь от золотистого до малинового, так что взгляд было сложно оторвать — завораживающая картина первобытной стихии. Когда пламя ослабло и дрова уже основательно перегорели, в костре образовались идеальные угли — ровные, жаркие, без единого языка огня.

Я ещё немножко подождал, когда пламя всё сошло на нет, и набросал сверху несколько щедрых пригоршней сырой щепы. Ту, что набрал в сарае из остатков, когда делали теплицу — тогда казалось, что эти обрезки только место занимают, а теперь вот пригодились.

Да уж, с этой коробкой пришлось изрядно помучиться, но результат того стоил. По крайней мере, я на это очень надеялся.

Щепа зашипела, пуская густой белый дым с терпким древесным ароматом — запах детства, костров у реки, летних вечеров без забот.

— Барин, а зачем это? — Митяй, как всегда, вертелся рядом, засыпая меня градом вопросов. — Щепа же сырая, она же не будет гореть!

— В том-то и дело, Митяй! — усмехнулся я, осторожно устанавливая сделанный им поддон на распорки внутри коробки. — Тут дым нужен. Горячее копчение — это когда угли греют, а дым вкус даёт. Без щепы рыба просто сварится, а нам надо, чтоб копчёная была, с тем неповторимым ароматом, от которого даже самый сытый человек слюнки пускать начнёт.

Он кивнул, но по глазам ясно читалось привычное: «Опять барин что-то чудит». Впрочем, Митяй уже кажется стал привыкать к моим экспериментам и перестал открыто удивляться. То ли еще будет!

Глава 10

Я аккуратно уложил поддон из лозы на распорки. Разместил рыбу так, чтобы каждая тушка дышала свободно и не прикасалась друг к другу — иначе прокоптится неравномерно, где-то подгорит, где-то останется сырой. После этого плотно накрыл всё крышкой, проверяя, чтобы не было щелей.

Дальше примерил коробку аккурат так, чтобы она накрывала угли, но не касалась их напрямую. Пришлось палкой сместить угли, чтоб те не касались корпуса коробки и добавил еще сырой щепы. Установил коптильню. Низ коробки к тому времени довольно неплохо раскис в лоханке, поэтому я не боялся, что она может загореться и начать тлеть.

Всё же через щели начал потихоньку сочиться дым — сначала тонкими струйками, едва заметными, а затем всё увереннее. Я обмазал глиной. Спустя минут пятнадцать запах был такой волшебный, что слюнки сами собой потекли, а желудок начал петь целые арии из какой-то итальянской оперы. Я чувствовал, как аппетит просыпается с невероятной силой.

Понимая, что придется только ждать, от нечего делать, я нарисовал на земле круг и уточнил у Митяя где взошло солнце, сделал отметку. Потом спросил, где заходит. Тоже отметил. Летом день длинный, прикинул, что часов 9 минимум — разметил по полукругу 9 одинаковых отметок. Воткнул палку так, чтоб тень падала на эти отметки.

— Барин, что это вы делаете?

— Так время же нужно засечь. Рыба в коптилке готовится не больше часа. Даже минут 40, если жар хороший. Вот одна отметка — примерно час.

Митяй только хмыкнул на это.

Пока рыба неторопливо коптилась, обретая тот самый неповторимый вкус, я присел на старый пенёк, наблюдая за дымком, который всё же лениво сочился сквозь щели в импровизированной коптильне. В этом было что-то медитативное — следить за процессом, который нельзя ускорить или подстегнуть, остаётся только ждать.

А Митяй, неугомонный мой помощник, то и дело подбегал к коробке, принюхивался, как охотничья собака, и всё норовил крышку поднять, заглянуть внутрь — что там происходит, не сгорело ли что. Любопытство брало верх над здравым смыслом.

— Даже не думай! — шикнул я на него, когда рука Митяя в очередной раз потянулась к крышке. — Дым уйдёт, температура упадёт, придётся дольше коптить, а то и вовсе всё испортим. Тут технология, Митяй, наука целая. Так что терпение, только терпение.

Он отдёрнул руку, словно ужаленный, но глаза по-прежнему горели любопытством, а ноздри трепетали, улавливая каждый оттенок аромата, который становился всё насыщеннее и соблазнительнее.

Когда запах стал распространяться дальше по деревне, словно невидимые щупальца тянулись от моей коптильни к каждому дому, мужики начали сходиться как по сигналу. Сначала робко, издалека — выглядывали из-за заборов, притормаживали на дороге, делая вид, что по своим делам идут. А потом всё-таки смелее подходили, будто магнитом притягиваемые.

Игнат Силыч, староста, тоже подошёл, скептически щурясь и покачивая головой. Но всё же не удержался — принюхался и высказал своё мнение:

— Барин не успел у нас в Уваровке осесть, а уже рыбу коптит, как на ярмарке, ей-богу!

Но его никто не послушал. Мужики подходили всё ближе, принюхиваясь, словно охотничьи собаки, учуявшие дичь, и смотрели с удивлением на моё приспособление.

— Как же так? — подхватил Илья, разглядывая коптильню с видом учёного, изучающего диковинный механизм. — У нас-то рыбу коптят по осени, да и то яму выкапываем, холодным дымом. На зиму заготавливаем, а вы прям вот так — на углях!

— Да что ты понимаешь, Илья, — то холодное копчение, а это горячее, — пояснил я, стараясь не разглагольствовать и не вдаваться в лекцию о свойствах дыма. — Так гораздо быстрее, и вкус совсем другой. Да и сразу есть можно. Скоро снимем пробу!

Мужики переглянулись, но видно было, что любопытство брало верх над осторожностью. Они всё плотнее окружали коптильню, кто-то даже присаживался на корточки, разглядывая конструкцию снизу.

Окинув взглядом мужиков, я колко намекнул, что если дом не доделаете — рыбы не попробуете.

Те восприняли буквально. Несколько из них метнулись в сторону своих домов, видать за инструментом. А кто посмышлённей,