Читать книгу - "Бессмертные - Джеймс Ганн"

Пирс вздохнул, внес результаты в компьютер и уставился на заставку экрана взглядом таким же пустым, как и у мертвой мыши, лежащей перед ним. Это был долгий путь, начавшийся пятьдесят лет назад, когда безработный бродяга сдал 500 кубических сантиметров крови и эта магическая красная жидкость вернула молодость умирающему миллиардеру. Но молодость вернулась только на то время, пока чужой гамма-глобулин давал ему иммунитет, то есть всего на тридцать-сорок дней. И вот уже пятьдесят лет Пирс искал секрет бессмертия, наверное, так же истово, как стареющие сильные мира сего искали Маршалла Картрайта и его детей.

Заместитель директора по административной части занимала один из наиболее удобно расположенных угловых кабинетов в здании Медицинского центра. Окна, выходящие на запад и юг, позволяли насладиться осенним солнцем и прекрасным видом на зеленеющий пригород, а не на протянувшийся с севера на запад город, похожий на огромную раковую опухоль. Все в этой комнате, напоминавшей английскую библиотеку семнадцатого века, включая полки светлого дерева и массивный письменный стол, на самом деле было куплено в одном из поместий Британии, доставлено в разобранном виде и собрано вновь на Среднем Западе США, в городе-выскочке. Это была своеобразная дань, которую молодость платит былым традициям.

Заместитель директора выглядела юной и неискушенной, к тому же испытывала явную неловкость не столько от необходимости поговорить с Пирсом, сколько от того, что вынуждена была ему сообщить, и он ждал, пока она начнет, с выработанным годами терпением. Вот она отодвинула кресло подальше от окон и спросила:

– Сколько вы уже работаете над воплощением мечты Понсе де Леона?

– Пятьдесят лет, – ответил Пирс.

– Не слишком ли долго вы преследуете цель, больше похожую на болотные огни?

– Неисчислимые богатства и бессмертие – две главные мечты человечества. Я просто пытаюсь воплотить одну из них.

– Но ведь даже сам Понсе де Леон в итоге сдался.

– Его поиски прервала смерть от рук дикарей.

– Превращение свинца в золото и создание эликсира жизни, – задумчиво произнесла она, нахмурив гладкий лоб. – Алхимики оставили свои бесплотные поиски, когда было научно доказано, что воплотить эти идеи в жизнь невозможно.

– Не совсем так, – поправил ее Пирс. – Алхимики превратились в химиков и физиков и научились превращать свинец в золото, но это оказалось очень дорого. А некоторые из них, став биологами, придумали, как увеличить срок жизни, но поняли, что тогда придется снизить рождаемость, чтобы избежать перенаселения, глобального загрязнения, голода и эпидемий.

– Похоже, вы интересуетесь и историей медицины, – заметила она. У нее на уме, безусловно, было что-то еще, помимо знакомства с профессорским составом центра. – Теперь мне понятно, почему вы стали старшим гериатром в штате госпиталя.

Она заглянула в папку, открытую перед ней.

– Более того, старшим терапевтом в Медицинском центре.

Пирс печально улыбнулся.

– Не так уж трудно стать старшим. Тут весь фокус в том, чтобы пережить остальных. Когда-то я был молодым гериатром. А теперь вполне могу стать собственным пациентом.

– Именно поэтому мне нелегко сказать вам то, что я должна. – Ее щеки вспыхнули румянцем. – Вы – легенда. Вы так много сделали для этого госпиталя и как наставник, и как врач…

Пирс не торопил, хотя уже понял, к чему она клонит. Он не собирался облегчать ей задачу, несмотря на то что она была явно смущена.

– Денежные средства на ваши исследования не поступили.

– Национальный исследовательский институт решил прекратить финансирование?

Она кивнула.

– Кстати, а что за организация этот Национальный исследовательский институт? В первый раз о нем слышу.

– Несмотря на слово «национальный» в названии, это целиком и полностью частная благотворительная организация, спонсирующая исследования в области изучения причин старения и способов их предотвращения. Больше мне ничего неизвестно. Они сами обратились ко мне много лет назад, и с тех пор нас с ними связывают только мой ежегодный отчет и запрос на продление финансирования. До сих пор в Институте живо интересовались отчетом и с готовностью выделяли фонды на дальнейшие исследования. Очевидно, теперь перестали.

– Мы получили уведомление о прекращении финансирования только сегодня.

Пирс задумался.

– А о провале последнего эксперимента стало известно вчера. Странно.

– Что странно?

– Совпадение. Судя по моему опыту, большинство совпадений вовсе таковыми не является.

– А вот так называемые заговоры чаще всего оказываются совпадениями, – добавила она.

Пирс рассмеялся.

– Верно, и это, без сомнений, можно отнести к нашей ситуации.

– Как бы то ни было, уведомление пришло в положенное время, в ответ на наш запрос.

– Они сообщили причины отказа?

– Нет. Просто не возобновили грант. Может быть, вам удастся достичь каких-либо результатов за те месяцы, что будет действителен предыдущий грант. Или же вы сможете убедить Институт возобновить финансирование.

Пирс улыбнулся.

– После пятидесяти лет без мало-мальски удачного результата? В общем, меня не удивляет, что у них кончилось терпение. И спасибо вам, госпожа заместитель.

– Пожалуйста, зовите меня Джулия, – попросила она. – Кстати, вы забыли о третьей главной мечте человечества.

– О какой?

– О любви, – сказала она, залившись краской смущения. Румянец шел ей необыкновенно, однако мог изрядно затруднить исполнение ею служебных обязанностей.

– Эту мечту алхимики отдали на откуп волшебникам, – заметил Пирс. – Может быть, не считали ее одной из главных. А возможно, надеялись купить любовь за золото.

– Или за обещание бессмертия, – добавила она.

Он уже собрался уходить, но ее голос заставил его остановиться в дверях.

– Пятьдесят лет, – протянула она. – Вам сейчас, должно быть…

– Девяносто, – закончил Пирс.

– Вы выглядите максимум на пятьдесят, – уверила она. – Если бы я не знала точно, что эликсира не существует, решила бы, что вы все-таки его нашли, но скрываете для личного использования.

– Хорошие гены, – пояснил он, – и сила позитивного мышления.

А затем, когда массивная деревянная дверь захлопнулась за его спиной, он остановился в коридоре, пропитанном тем особым больничным запахом, который для Пирса был более ярким символом медицины, чем стетоскоп и скальпель, и задумался о том, что же ему теперь делать.

Он опоздал к началу обхода, но вызов от Джулии Хадсон был срочным. Теперь ему показалась удивительной та спешка, с которой его уведомили о прекращении финансирования. И непонятно было, почему заместитель директора по административной части сообщила об этом лично, а не передала обычным путем. Возможно, после всех этих лет, правление все же решило от него избавиться. Это бы объяснило, почему Хадсон не предложила финансировать его исследования за счет их Центра. А может быть, она просто старалась таким образом смягчить удар, а у него снова разыгралась паранойя.