Читать книгу - "Московская магия. Темное сердце - Артем Михалев"

— С колдунами, — поправил священник.

— Маги, колдуны. Какая разница? — Девушка прищурилась и выдала совсем другим, не блондинистым тоном: — Это как с разведчиком и шпионом. Наш — хороший, а ихний — плохой. Так получается?

— Да, — твердо ответил чернорясый. — Он хороший не потому, что наш, а потому, что человеком остался. Со зверями, пусть и в людском обличье, разговор другой.

— Вот как? А как же всепрощение? — ехидно уточнила девушка.

— Прощение подразумевает истинное раскаяние, а не безнаказанность и уход от ответственности. — Ответ прозвучал холодно и сухо. Как лед.

Священник задумчиво провел ладонью по плечу, где под тканью скрывался шрам. Что-то мне подсказывало, в его случае всепрощением и не пахло. И неизвестно, чем бы дело закончилось, встреть он виновного в темном переулке. Если верить моему опыту, раскаяние редко приходит отдельно от наказания.

Впрочем, жест святого отца не остался незамеченным и среди студентов. Очень уж характерно блеснули глаза у белобрысой. В моей голове отчетливо прозвучал гонг, с которым она собиралась открыть второй раунд словесной дуэли, когда священник вдруг протянул ей небольшой кусочек картона со словами:

— Я понимаю, вам сейчас нелегко. Вокруг все меняется, отсюда неуверенность и агрессия. К сожалению, на следующей мне выходить, а я очень устал после дежурства. Вот, возьмите. Здесь адрес, там многое объяснят, постараются выслушать и успокоить. По крайней мере, ясности прибавится.

— Очередные проповеди? — резко вскинулся кто-то.

Против моих ожиданий, в ответе я не услышал ни капли раздражения. Только констатация факта.

— Проповедей не будет. Для этого есть Церковь, а это собрание — не только наша инициатива. Там много людей из ММИ, хотя и нашего брата, — священник устало улыбнулся, — тоже хватает. Учебный год еще не начался, а успокаивать молодежь необходимо. Телевизор не заменит живого общения, а Интернете последнее время больше напоминает помойку слухов и баек. — Чуть ли не насильно всучив карточку девушке, он настойчиво произнес: — Полезное мероприятие, я бы на вашем месте посетил. Так сказать, информация из первых рук.

— ММИ? — с вопросительной интонацией повторила девушка.

— Министерство Магического Искусства. Сборище этих самых магов.

В этот момент электричка начала притормаживать, и торопливо распрощавшийся священник двинулся к выходу из вагона. Судьба в очередной раз закрутила вокруг меня вихрь событий, небрежным жестом швырнув в него фигурку ничего не подозревающего священника. С другой стороны, без него все могло сложиться иначе и куда плачевней.

Моя станция.

В последнюю минуту мне в голову пришла мысль, что неплохо бы прогуляться в парке неподалеку. Тоска незаметно отступала, и подземка начала давить на психику. Сменить обстановку показалось мне хорошей идеей.

Пока я катался, погруженный в думы тяжкие, прошло немало времени, и спешащие с работы начали спускаться в метро. Пропихиваясь через толпу, священник неторопливо зашагал к выходу, я же отправился к газетному киоску. Спустя минуту я и думать забыл про чернорясого.

Меня заинтересовали городские новости. Задержавшись у ларька, я начал просматривать заголовки на предмет чего-нибудь информативного. Как обычно, титульные страницы желтой прессы пестрели громкими фразами и душещипательными подробностями из жизни столицы. И как обычно, ничего толкового среди них не попадалось. Политик продал душу, звезда и немертвый любовник, вампиры пишут петицию в адрес президента. Для газетчиков все осталось по-прежнему.

Идея прогуляться в парке меня не оставила и, прихватив для очистки совести наименее пеструю газету, я встал на эскалатор. Если на меня так умиротворяюще подействовала атмосфера электрички, что же будет в парке на солнышке? Среди резвящихся детей и спокойно деловитых мамаш. Именно это я и собирался выяснить, втайне надеясь подзарядиться положительными эмоциями.

Первое время лавочка у фонтана казалась самым прекрасным местом во вселенной, оправдывая мои самые потаенные надежды. Я даже мобильный телефон отключил, чтобы какая-нибудь скотина опять не испортила мне настроение. Есть у нас в конторе парочка способных на любую подлость индивидуумов. Особенно этим грешил Коста.

«А чтоб не скучал». — Я мысленно передразнил бравого корейца.

Фраза получилась неожиданно похожей, отчего я повеселел еще больше. И даже газета, несмотря на обилие ерунды и дезинформации, помогла расслабиться. Минут десять я потратил на безуспешные попытки вычленить зерно истины из вороха слухов и сплетен, пока не плюнул на это дело, решив просто наслаждаться отдыхом.

Детский крик донесся, когда макулатура уже отправилась на свое законное место — в мусорную корзину рядом с лавочкой. И почти одновременно меня накрыло волной детской паники и чего-то мощного и агрессивного. Растревоженное сознание оказалось неожиданно чувствительным к потустороннему. Раньше чем я успел сообразить, что к чему, ноги уже вынесли меня на парковую тропинку. Не выдержав, я вскоре сорвался на бег.

День не торопился заканчиваться, суля новые приключения.

Не составило труда обнаружить место, откуда донесся крик. В последнее время люди старалась держаться подальше от неприятностей, но сегодня любопытство победило. С каждой минутой в толпу вливались все новые участники, стремящиеся выяснить, что же происходит. Народ жаждал зрелищ, еще не привыкнув к тому, что не все они одинаково безопасны. А может, наоборот, — понимали, но все равно пытались помочь. Мало кого оставлял равнодушным вид рыдающей девочки, из ладошек которой то и дело вырывались всполохи пламени. Ее пытались спасти, хотя спасаться нужно было самим.

Инициация. Она опасна для мага и вдвойне опасней для окружающих. Особенно в юном возрасте, когда ребенок не в силах осознать, что происходит вокруг, и хочет только одного — к маме. Вот и эта девочка тянула ручки к мечущейся рядом женщине. Полноватая дама бегала вокруг ребенка и заламывала руки, не решаясь подойти. Жар был такой, что ближе чем на пять метров никто и соваться не смел. Даже на облившихся водой добровольцах одежда начинала парить и дымиться.

Единственным, кто хоть как-то выдерживал напор хаотичной магии, оказался уже знакомый мне священник. Но даже он, несмотря на поставленную церковными умельцами защиту, выглядел не лучшим образом. Сполохи пробивали ее чуть ли не навылет, доламывая последние бастионы истощившегося заклинания.

Святой отец уже не пытался загасить пламя, он лишь удерживал обезумевшего от страха ребенка. Его ладони на глазах покрывались волдырями. Стоит им разжаться, и девочка бросится к маме. Немногие в толпе понимали, что в этот момент ее магия напалмом ударит во все стороны. Огненных недаром считают сильнейшими боевиками — в радиусе десяти метров все превратится в пылающий ад. Первые ряды прожжет до костей, но и задним не поздоровится. А чернорясый даже предупредить никого не мог, все силы уходили на борьбу с пробуждающимся даром.

Понятно, что священника нужно было выручать, но я совершенно не представлял, что надо делать в таких случаях. Кто даст гарантию, что я не спровоцирую ребенка шарахнуть чем-нибудь убойным? Не подводившая до того звериная интуиция молчала, и не было ни времени, ни нужного опыта. Чернорясый держался из последних сил, так что действовать пришлось быстро, полагаясь на всегдашний русский авось.